Изображение создано при помощи модели Шедеврум
В проекте IQ Media «Найти себя в городе» мы рассуждаем о том, что узнать свой город лучше — значит полнее самореализоваться в нем. А еще это значит — «на месте», через знаковые локации, изучить историю своей семьи, найти интересные сообщества, повлиять на судьбу района. Всему этому способствует неформальное краеведение, когда «знатоки города» водят экскурсии по известным и нехоженым тропам и рассказывают связанные с ними истории. О неформальном краеведении и локальном патриотизме IQ Media беседовал с урбанистом Кириллом Пузановым.
Кирилл Пузанов
Доцент Высшей школы урбанистики имени А.А.Высоковского факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ, научный руководитель магистерской онлайн-программы «Цифровая урбанистика и аналитика города», академический руководитель образовательной программы «Управление пространственным развитием городов»
Содержание:
— Кирилл Александрович, сейчас очень популярны локальные экскурсии, когда районные краеведы водят группы по отдельным городским улицам, паркам, усадьбам и рассказывают о них истории и легенды. Почему это очень значимо и для самих горожан, и для урбанистов?
— Такие экскурсии действительно безумно важны, особенно в крупных городах. В наших повседневных маршрутах мы — самые активные из нас — видим не более 10-12% всей Москвы. И это касается тех, чья работа связана с передвижениями по городу.
Большинство людей ежедневно видят и того меньше — дорогу от дома до метро, от метро до работы, возможно, еще дорогу от метро до друзей. Система «порталов» метрополитена превращает Москву в набор «островков», которые между собой непонятно как связаны.
В этом контексте краеведов как знатоков города, людей, сохраняющих и приумножающих локальное знание, нужно беречь, холить и лелеять. Без них наши города превратятся в большие торговые центры, предоставляющие услуги и сервисы пользователю, но лишенные своей истории и уникальности. Как следствие, такие города будут населять потребители, а не горожане, как бы патетично это ни звучало.
Локальное знание, каким бы мифологичным или иррациональным оно ни было, — это наш способ присвоить себе пространство, стать частью местного сообщества, обрести свое место.
К сожалению, краеведение как отрасль знания до сих пор ассоциируется у многих с городскими сумасшедшими. Но есть и попытки придать этой деятельности новую форму, чтобы она перестала быть чем-то нафталиновым, вроде шапки-ушанки.
Во многих крупных зарубежных городах краеведение — очень крутое направление, которое идет, в том числе, во благо управленческой структуре города. Краеведы дают нам взгляд на город не с позиции административно-территориального деления, а с позиции ментального, субъективного, индивидуального членения города.
— Образ города во многом складывается из легенд.
— Городские нарративы могут быть придуманы с нуля, а могут иметь под собой историческое основание. Важно не столько то, что имеет большую фактографическую базу, сколько то, во что верят горожане. Так как их вера в ментальные образы отдельных районов становится основанием для их действий. Для работы с городом — и это моя научная позиция — очень важен нарративный подход.
Путешествуя по городу, житель «рассказывает себе историю» про самого себя в этом городе. Понимание своего места в городе, способность города предоставить тебе дополнительные сюжеты для этого нарратива — крайне важные моменты.
Почему, например, нам нравятся города, расположенные «на рельефе», где есть видовые раскрытия, холмы и точки обзора? Потому, что они обладают мощной сценарностью восприятия. Представьте, что вы смотрите фильм. Все планы общие, никогда не меняются, объекты в кадре движутся с постоянной скоростью. Думаю, долго такой фильм вы смотреть не станете. Альтернативный пример: крупные планы сменяются общими и средними, история закручивается, и хочется узнать, что будет дальше. Так же и с городами. Вы идете уже 40 минут по однотипной ровной застройке на окраине города. От следующего двора вы ничего не ждете. В другом примере вы поднимаетесь по извилистой улочке, выходите на перевал, и перед вами раскрывается вид на старый город. Вдалеке синеет залив в обрамлении гор.
— Интересуясь своим районом, люди начинают объединяться в сообщества. То есть «низовое» краеведение сплачивает людей.
— Локальный патриотизм — очень полезное явление. Он позволяет людям не просто любить город, а мобилизовывать социальные силы. По территориальному принципу люди могут организовываться ради действий — таких, как защита от вторжения девелоперов с точечной застройкой или выход на субботник. И краеведение — если не основа, то важный катализатор подобных действий. Это то, что сейчас происходит в Басманном районе Москвы.
— Этот район урбанисты и краеведы подробно исследовали – в том числе его запаховый ландшафт (запахи места и их восприятие).
— В этом районе множество мест, наполненных смыслами: библиотека имени Н.А.Некрасова, кафе «Парос», которое пережило 1990-е годы и пандемию ковида, площадь Разгуляй, бесконечные улочки с уникальными историями.
— У этого района — свое лицо. А спальные районы часто безлики.
— За что мы на самом деле ругаем спальные районы? За то, что они обезличены, обессмыслены. Само физическое воплощение многоквартирных домов не является «плохим» фактором. Они могут быть хорошими. Но для этого они должны быть наполнены смыслами, когда у тебя на каждом углу есть свое место, знаковое пространство (любимая кофейня, например).
— Люди наделяют пространство смыслами — и оно становится местом. То есть место – это осмысленное, освоенное пространство.
— Да, это отсылает нас к концепции «любви к месту» (топофилии) китайско-американского географа И-Фу Туана, к работам географа и культуролога Дмитрия Замятина. Есть прекрасная статья Леонида Смирнягина «Место вместо местоположения?», в которой говорится как раз о том, что мы становимся все более взыскательными пользователями пространства. Если раньше мы выбирали, к примеру, для жизни, местоположение (нам были важны относительные характеристики близости и удаленности нашего дома от разных городских услуг), то постепенно появляется тренд на выбор места, когда нам важны его собственные характеристики. То есть, я выбираю, где жить, не по тому, сколько идти до метро, а по тому, насколько мне интересен сам район, его история, люди, которые его населяют.
— Урбанист Иван Митин сравнивает город с палимпсестом или интертекстом, в котором разные социальные группы, разные поколения пишут свои сообщения, идет диалог эпох и культур. Краеведам в этом нарративе отведена важная роль.
— Цифровая урбанистика добавляет сюда дополнительные сложности. Есть палимпсест исторический (как диалог или какофония эпох), но можно выделять палимпсестную структуру и в интернете. У вас есть город глазами СМИ, город глазами чиновника, глазами урбаниста, краеведа, местного жителя и т.д. И все это будут разные города. И, когда вы их наложите друг на друга, у вас опять будет палимпсест. И здесь начинается сложная, не до конца параметризованная задачка — нет четких методик работы с этим. Задача урбаниста — приоритизировать, отделить ценное от диссонирующего. Нужно понять, что в этом городе важно сохранить, на чем он строится, а что, наоборот, ему мешает дальше развиваться, и это надо «прополоть», санировать, снести.
— Это работа со смыслами.
— Урбанистика — в значительной степени про смыслы. Можно построить город по всем канонам — транспортной инженерии, коммуникаций и всего остального, но жить в этом городе не захочется, потому что он будет без смысла.
— И без разных культурных пластов.
— Они тоже важны. Вид из окна может нам нравиться больше, если мы считываем в нем больше смыслов. И наоборот, вид нравится меньше, если застройка однотипная или мы не умеем видеть в ней те смыслы, которые туда заложены.
— Есть метод неформального краеведения, который используют также урбанисты и социологи, — биографические прогулки: местный житель водит вас по знаковым для него местам и рассказывает, что с ними связано.
— Есть целый куст методов, связанных с прогулками. Биографическая прогулка — это частный случай метода go-along [интервьюер ходит с респондентом по городу, фиксируя его эмоции к городским местам]. Go-along, в свою очередь, — частный случай глубинного интервью. В зависимости от выбранного метода интервью можно строить вокруг территории или вокруг биографии.
Еще один хороший метод — «городской дрейф». В книге «Психогеография» французского философа Ги Дебора под этим подразумевается прогулка без сценария, без заданного маршрута, но с последующей рефлексией. Если упрощать, то вы идете туда, куда идется, а потом анализируете: «Почему я пошел сюда, а не туда, по правой стороне, а не по левой? Мне так было физически удобнее? Или что-то меня привлекло?».
Мы периодически практикуем эксперименты, когда вы выпускаете энное количество людей с одной стартовой точки и смотрите, куда они дальше разойдутся. Вы даете им полную свободу, но с последующей задачей отрефлексировать, почему они пошли этим маршрутом, а не другим. Это уже приближает нас к более сложному, мультисенсорному пониманию города [включающему разные каналы восприятия]. В какой-то момент запах корицы повел вас направо. А потом красивый вид, раскрытие в створе между домами направило вас налево. Интересно, как мы дрейфуем, если нам не нужно выбирать маршрут.
— То есть важно замечать, на что мы в городе реагируем, что нас манит.
— Да. А через некоторое число итераций это конвертируется в то, как нам нужно строить город, как сделать его привлекательным.
Концепция «Приглашающий город» — не только про соучастие и вовлеченность горожан, но и про то, что город должен стимулировать жителей его исследовать.
«Приглашающий город» — как «приглашающая дверь» в дизайне: дверь, которую хочется открыть. Эта концепция — о городе, в котором хочется бродить, который хочется исследовать, а не ходить одними и теми же давно отработанными маршрутами. Стоит открывать что-то новое, смотреть, что там происходит в соседнем дворе.
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
