Картотека: запаховый ландшафт

Что такое запаховый ландшафт района?

Если коротко — это запахи определенного пространства и их восприятие. Так, на оживленных улицах (типа Тверской) возникает целая ароматическая симфония — парфюмерных «флюидов» из магазина косметики, запаха бензина и шампуня для мытья тротуаров, дыма от сигарет, аромата пиццы и пр.

Возможна и определенная запаховая доминанта — например, в районе метро Новокузнецкая веют «шоколадные» ветры: по соседству кондитерская фабрика.

Есть и печальный бытовой пример: осенью во дворах домов нередко тянет дымом — работники ЖКХ сжигают сухие листья. И жители вынуждены вдыхать этот воздух (мы же не можем перестать дышать!). Вариант — носить маски (за год мы к ним привыкли), но не ходить же в них и дома? В итоге горожане пишут жалобы в разные инстанции, стараются отвоевать нормальный воздух.

Кстати, во многом запаховый ландшафт формируют сами люди, поскольку их действия служат источником запахов. С другой стороны, в smellscape «встроены» и обонятельные ощущения.

Так что если формулировать уж совсем научно, то запаховый ландшафт — это обобщённые ольфакторные (связанные с обонянием) характеристики пространства и их восприятие.

Кто придумал этот термин?

Географ Джон-Дуглас Портос, опубликовавший в 1985 году работу «Smellscape». Со временем наполнение термина несколько изменилось. Сейчас актуально понимание, предложенное исследователями в 2010-х: «запаховый ландшафт» (или smell environments) включает и свойства самой среды, и человеческий опыт по её восприятию. Если раньше smellscape рассматривался как относительно статичный феномен, то теперь учёные акцентируют его изменчивость. Остается актуальным и важное наблюдение Портоса: запаховый ландшафт тесно связан с «картинкой» пространства — ольфакторные и визуальные эффекты дополняют друг друга.

И, конечно, исследуя запахи, стоит обращать внимание на экологию, качество воздуха в районах. Возможна маргинализация территорий по этому признаку, из-за которой жизненные шансы их жителей снижаются.

Запах может влиять на репутацию района?

Отчасти — да. Представим себе, каково это — жить рядом с отстойниками сточных вод! Или рядом с заводом или большой магистралью. Запахи во многом создают идентичность места, и не всегда со знаком «плюс». Особую роль здесь играют блогеры, которые, спекулируя на запаховом ландшафте района, стигматизируют территорию и, как следствие, ставят ее в положение пространственного неравенства по отношению к другим территориям города. 

Но, конечно, репутация района, его имидж в целом включают много составляющих. Это социальная и культурная инфраструктура, ситуация с транспортом, общий комфорт и благоустроенность территорий, экология, коммуникации и пр. Всё вместе это формирует уклад жизни в районе и его репутацию. Дурная слава территории, увы, может долго сохраняться в сознании горожан. А это мешает развитию района и комфортной жизни людей. В общем, работаем над запаховым ландшафтом, а также над сенсорным — sensescape!

А что такое sensescape?

Визуальные, аудиальные, тактильные и ольфакторные эффекты вместе взятые. Это и свойства самой среды, и их восприятие. Визуальные феномены — это картины городской жизни, аудиальные — городские звуки и шумы (звуковой ландшафт), которые нередко довольно агрессивны. Тактильные феномены связаны с материалами, действиями и ощущениями от них: например, как люди проходят через турникет в метро, движутся в толпе, отдыхают в парке, прикасаются к растениям.

То есть существование в определенной атмосфере — это сенсорный опыт?

Именно так. При этом он сильно влияет на восприятие города, отношение к нему горожан. Так что сенсорные характеристики территории не стоит недооценивать. Не случайно эта составляющая городской жизни всё больше интересует социологов, культурных географов, экологов, архитекторов, гигиенистов и управленцев. И к запахам места нужно относиться вполне серьёзно — полностью избавиться от них сложно. В отличие, например, от картин и шумов городской жизни, которых многие были лишены в период самоизоляции весной прошлого года.

И что делать, если территория — «с душком»?

Попытаться изменить ситуацию. По-научному это называется «сенсорное упорядочивание». У него три составляющие. Сначала люди вырабатывают язык описания своих сенсорных опытов, затем приписывают пространству определённые смыслы, связанные, в том числе, с запахами, и, наконец, находят формы контроля и преобразования пространства. То есть от обсуждений люди переходят к действиям по поддержанию «правильного» запахового ландшафта.

Тем самым, сенсорное упорядочивание территории предполагает формирование агентности — или активной самостоятельности — горожан. Они берут на себя ответственность за облагораживание территории, предпринимают активные действия. Кто-то, например, озеленяет территорию — сажает деревья ради хорошего воздуха в районе. Или/и борется за чистоту двора. Это можно назвать микроупорядочиванием. А кто-то ведёт «сенсорное патрулирование» — фиксацию запахов ради очищения атмосферы и создания приемлемого запахового ландшафта района. Эта борьба идет, в том числе, с помощью соцсетей.

Значит, для сенсорного порядка нужно социальное взаимодействие?

Да, особенно в рамках социально-группового подхода к сенсорному порядку. В этом случае последний рассматривается как результат взаимодействия различных социальных групп и индивидов при создании сенсорных норм в определённом пространстве. Как отмечают исследователи, сенсорные опыты создают «оболочку, которая <...> пронизывает, незаметно влияет на наши паттерны социальности, способы перемещения и взаимодействия в пространстве».

В рамках такого подхода в центре — не культура в целом, а люди, которые по-своему «приручают» городские пространства. Это микроурбанизм, благодаря которому мы видим жизнь города в деталях. В этом случае мегаполис рассматривается как множественная реальность, создаваемая разными людьми. Кстати, так и изменения городской среды становятся заметнее — например, «коррекция» запахового ландшафта с помощью действий местных жителей.

Давайте рассмотрим запаховый ландшафт на конкретном примере?

Хорошо, возьмём один из новых районов на юго-востоке Москвы — пусть он останется анонимным, чтобы не стигматизировать его. Вокруг него находятся несколько предприятий, очистные сооружения, полигоны для твёрдых бытовых отходов, мусоросжигательный завод. Словом, источников неприятных запахов немало. Несмотря на это, район остается популярным на рынке жилья. За последние годы в нём приобрели квартиры тысячи горожан.

В ходе полевых исследований в районе (декабрь 2018 года — сентябрь 2019 года) проводились интервью с местными жителями (14 интервью с женщинами и столько же с мужчинами в возрасте от 20 до 78 лет), 2 интервью со стейкхолдерами (представителями местного бизнеса), а также экспресс-интервью и наблюдения. Полевые материалы были дополнены открытыми данными из телеграм-канала района, тематического сообщества «ВКонтакте», сайта инициативной группы жителей (рассматривались публикации с сентября 2018 года по 15 июля 2020 года).

В целом жители оценивают район позитивно — в нём тихо и спокойно, «как будто не в Москве находишься». Однако есть одно «но» — запах.

Что не так с запахом в этом районе?

В социальных сетях жители сетуют, что в районе «дышать невозможно», что в нём «адский», «жуткий» запах. Он характеризуется как «гарь», «запах прокисшей капусты», «воздух какой-то мыльный, постоянно пахнет <...> рыбой», «амбре чего-то горелого и тухлого с примесью кислицы», «несильный болотисто-гнилостный запах». Обсуждая свой сенсорный опыт, жители района формируют «бытовой» словарь описания запахов.

Следующий уровень дискуссии — более экспертный, с предположениями относительно источников запаха и использованием специализированной лексики: «пахнет <...> мерзким сладким запахом фенола», «сероводород или гарь», «свалочный газ». Выработке этого словаря способствует знакомство горожан с данными экологических мониторингов, материалами СМИ, наблюдение за дискуссиями в онлайн-группах, участие в деятельности местных активистов. С помощью экспертного знания участники дискуссий приобретают определенный политический капитал и, конечно, учатся решать самые разные проблемы в районе. В этом им помогают экологические карты и публичные обращения активистов, которые фиксируют высокий уровень содержания сероводорода и других химических соединений в воздухе.

Кого местные жители винят в удушливой атмосфере?

Они далеко не всегда различают точный источник запахов, приписывая их очистным сооружениям, свалкам или заводам. Но есть и те, кто со знанием дела определяет предприятие-загрязнитель. В социальных сетях при этом встречается мнение о том, что нужно бояться не запахов как таковых, а неощущаемых выбросов, более опасных для здоровья. Не секрет, что расположенные в районе предприятия и свалки, а также частные предприниматели, вовлечённые в переработку отходов, нередко нарушают государственные «правила установления нормативов и контроля выбросов запаха в атмосферу».

В целом район вписывается в долговременную практику городского планирования в Москве — расположения крупных производств и городских свалок в юго-восточном направлении. Такое размещение связывается аналитиками с розой ветров и преобладанием западных и северо-западных ветров в Москве.

Есть ли альтернативные мнения по поводу запаха района?

Да. Для части жителей он пахнет чистотой и свежестью. Они полагают, что неприятные выбросы приносятся ветром извне, с близлежащих территорий.

Позитивный запаховый ландшафт нового района во многом создает соседний частный сектор с малоэтажными домами и огородами. Оттуда доносятся запахи свежей листвы, шашлыков и бани. Приятные ощущения поддерживают и другие модальности: аудиальная — тишина и пение петухов, визуальная — «дома, как в деревне», природа, парники и огороды, «огромные зелёные горы» (рекультивированные свалки), новые красивые разноцветные дома, ощущения «перспективы» и «свободного пространства» (всё это виды прежде всего с высоких этажей).

И всё же район — явно не «сенсорный оазис». Это портит его реноме?

По-видимому, нет. Многие жители, несмотря ни на что, стремятся создать его позитивный образ, в противовес блогерам, стигматизирующим район. Отчасти «оправдание» происходит по методу «от противного», за счёт критики других районов города, да и мегаполиса в целом. Близлежащие территории расцениваются как пахнущие, шумные, населённые подозрительными и опасными жителями. Но в изучаемом районе, по мнению респондентов, «ничего такого нет», «общежитие» оказывается мирным. «Очень культурно, — говорит 34-летний респондент. — <...> Я не вижу хамства, грубости. Здесь все новые, здесь все обживаются, притираются».

Любопытно, что обсуждение запахов считается в местном сообществе приемлемым, а вот осуждение района из-за его обонятельных эффектов — нет. Вероятно, жители переживают за репутацию территории. Местные активисты также не считают неприятные запахи приговором району и борются за его воздух.

Как выглядит борьба активистов за воздух?

Для начала они проводят сенсорное патрулирование, то есть фиксируют запахи в различных формах, в разную погоду и время суток. Такой мониторинг ведётся на прогулках, с помощью съёмок из окна квартиры или с квадрокоптера. Заметив, к примеру, несколько машин с мусором или илом с очистных сооружений или просто удушливую дымку, жители начинают фото- или видеофиксацию. «Визуализация» запахов особенно важна — участники «патруля» отслеживают характер выбросов по цвету горизонта, смогу и дыму, используют геотеги при фиксации — для более эффективного общения с местными властями и контролирующими органами.

Затем информация о запахах обнародуется — в социальных сетях, СМИ, жалобах в разные инстанции и пр. По сути, это коллективная практика, с возможностью включения всех желающих. Она позволяет формировать сплочённость жителей района в защите его территории.

Но это довольно масштабные действия — можно ли ещё как-то повлиять на ситуацию?

Да, можно — например, поддерживая микропорядок. Если сторонники сенсорного патрулирования выступают за изменение общих условий жизни района, то сторонники поддержания микропорядка действуют в логике малых дел. Они предпочитают облагораживать хотя бы небольшие пространства — территории дворов и домов. Например, озеленять их, бороться с замусориванием и, соответственно, с появлением неприятных запахов. Кстати, это улучшает не только запаховый ландшафт, но и санитарное состояние территории.

Контроль соблюдения правил выноса мусора и выгула собак ведётся на прогулках, из окон домов и через соцсети. «У нас был контейнер прямо перед подъездами <...>. Контейнер убрали — они всё скидывали прямо на лужайку, — рассказывает 22-летняя информантка. — <...> N вешала, распечатывала знаки, просила уборщиков “уберите, пожалуйста”. <...> Мы, обычные жители, заставляли <...> [нарушителей] силком брать пакеты, и “иди выбрасывай в нормальное место, а не на землю, на лужайку”».

И сенсорное патрулирование, и «точечное» обустройство территорий помогают навести порядок. Две стратегии контроля запаховой нормативности дополняют друг друга и помогают бороться за комфортную городскую среду. И, конечно, содействуют развитию агентности, умения быть активным гражданином.

А что с растениями? Работники ЖКХ часто просто убивают зелень.

А зря. Растения улавливают пыль, оздоравливают атмосферу. Даже если деревья и кусты не могут устранить неприятные запахи, они оживляют территорию. «Каменный городок» превращается в пространство, где «можно отдохнуть», «зацепиться глазу». Поэтому озеленение — важный элемент сенсорного упорядочивания района.

Кстати, мероприятия по озеленению входят в функции управляющих компаний, но они могут расцениваться как неудачные или недостаточные. Поэтому местные жители тоже стараются действовать: устраивают клумбы, коллективно озеленяют придомовую территорию, стараясь, по словам 41-летней респондентки, «создать уют вокруг себя и сделать комфортным проживание». Кто-то борется с порчей деревьев и размещает фотографии и посты в чате жителей района в «Телеграме».