Изображение создано при помощи модели Шедеврум
В современном Вьетнаме трансформируется представление о личности. Древнюю культуру, веками определявшую человека через его отношения с другими, теснит культ индивидуального успеха. Но насколько быстро и кардинально меняется менталитет вьетнамцев? Об этом в колонке серии IQ Media «Практики самопомощи по-восточному» рассуждает социолог, исследователь психотерапевтической культуры Оксана Михайлова.
Оксана Михайлова
Старший преподаватель кафедры анализа социальных институтов факультета социальных наук НИУ ВШЭ
Содержание:
В кафе Хошимина молодые вьетнамцы делают множественные селфи — такая сцена самолюбования была бы немыслима в этой стране в прошлые десятилетия. Сейчас, в эпоху рыночной трансформации, это в порядке вещей. Концепция личности во Вьетнаме претерпевает изменения, а вместе с ней меняются и паттерны поведения.
Обратимся к языку: в английском человек и есть личность (to be a person). Появился на свет — и ты уже person. А по-вьетнамски человек не просто «есть», но должен «стать человеком» (thành người). И это не философская абстракция.
В традиционных вьетнамских сообществах считается, что ребенок не рождается личностью, но постепенно становится ею через отношения с семьей, соседями, через деревенские ритуалы и коллективный труд. Личность — не данность, а коллективный процесс.
Сама идея автономного «я», отдельного от общественных связей, исторически отсутствовала во вьетнамской культуре. Человек существовал как узел в сети отношений — с предками и потомками, с соседями и властями.
Французский колониализм принес первую волну индивидуализма, особенно в Сайгоне (ныне Хошимин). В 1920-х годах в этом многоликом городе, где жили вьетнамцы, китайцы, арабы, индусы и европейцы, стали ощутимы новые веяния: все больше вьетнамцев получали французское образование, читали европейские книги и отстранялись от традиционных обязательств.
Среди публикаций того времени были статьи, где франкофилы-интеллектуалы доказывали, что Вьетнам отстал именно из-за «закрепощенности личности». По их мнению, личная инициатива была задавлена, все решали старейшины и чиновники, — поэтому вьетнамцы и проиграли французам.
Затем пришли коммунисты с их концепцией «нового человека». Парадоксально, но при декларируемом коллективизме это была очередная попытка вырвать человека из традиционных связей. Только теперь не для индивидуальной свободы, а ради прямых отношений с партией.
Кампания Хо Ши Мина 1940-х годов по формированию нового образа жизни фактически утверждала: забудь о клановых интересах, думай о революции.
А в Южном Вьетнаме в 1954-1975 годах проводился свой эксперимент. Нго Динь Зьем со своей концепцией «персонализма» пытался создать что-то среднее между западным индивидуализмом и вьетнамским коллективизмом. Проект не пережил падение его режима.
С 1986 года вместе с политикой обновления Вьетнам сформировал еще одну модель личности — рыночную.
Это «человек калькулирующий», который умеет просчитывать выгоды, максимизировать ресурсы, гибко адаптироваться и, главное, воспринимает себя как «проект», требующий постоянных инвестиций.
На лекциях по социальной работе в местных университетах преподаватели объясняют студентам разницу между «объектом» и «клиентом». Они говорят, что нельзя называть людей, которым помогает социальный работник, «объектами», — это создает иерархию. Нужно называть их «клиентами», которые являются «партнерами» социального работника.
Эта формулировка нередко вызывает вопросы у вьетнамцев: означает ли это, что бедняк или бездомный теперь официально «партнер»? Что если он мыслит себя не как автономную единицу, а как часть семьи или общины, которая просто попала в беду?
На семинарах по психологическим травмам западные тренеры объясняют местным социальным работникам, что лучший предиктор посттравматических расстройств — это уровень социальной поддержки после травмирующего события.
Однако вьетнамские участники семинаров часто сопротивляются этой идее. Они считают, что все зависит от наследственности, что буддисты меньше «травмируются», потому что принимают судьбу, или ссылаются на «оптимистический дух». Многие сводят проблему к индивидуальным особенностям, хотя тренеры подчеркивают важность социальных связей.
Когда участников семинаров спрашивают, почему они так упорно игнорируют социальный аспект, некоторые отвечают: «Наверное, потому, что мы теперь должны справляться сами. Это новое время. Каждый сам за себя».
По словам тренеров, особенно показательны трудности с внедрением мотивационного интервьюирования. Эта западная методика предполагает, что клиента спрашивают, чего он хочет сам и как видит решение своих проблем. И она часто наталкивается на культурное сопротивление.
Так, на одном из тренингов по этой методике опытная вьетнамская социальная работница заявила: «Это не будет работать для наших женщин! Они не приучены думать о том, чего хотят сами. У них просто нет такой точки зрения. Они делают то, чего хотят другие: родители, мужья, дети».
Это замечание очевидно обнажило глубокое противоречие между западной концепцией автономной личности и традиционным вьетнамским пониманием человека.
Сегодня в Хошимине есть и старая гвардия, для которой личность существует только в отношениях, и среднее поколение, мечущееся между традицией и рынком, и молодежь, внешне вполне западная и активно планирующая карьеру.
Но даже самые прогрессивные вьетнамцы ощущают внутренний раскол, двойственность. Успешные молодые специалисты подчеркивают необходимость думать о себе, инвестировать в себя, развиваться — вполне в духе западного индивидуализма. Но через несколько минут они заявляют: «Я должен помогать родителям, это моя главная обязанность. Они столько вложили в меня».
Современный вьетнамец должен быть гибким, предприимчивым индивидуалистом. Но при этом заботиться о семье, соблюдать обязательства перед родителями, уважать коллективные ценности. Держать лицо в местной общине и легко общаться с иностранцами. Зарабатывать деньги и сохранять моральную чистоту.
Многих дезориентируют эти противоречивые требования. Так или иначе, вьетнамская концепция личности продолжает трансформироваться под влиянием рыночных отношений. Возможно, в результате сложится новое понимание личности, сочетающее элементы западной и восточной, индивидуалистской и коллективистской традиций.
Редактировала Ольга Соболевская
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
