Источник: Freepik
Искушенные туристы все чаще хотят погрузиться в незнакомую повседневность – и выбирают «нехоженые тропы», менее известные, «нетуристические» города и районы. Интерес вызывают, в том числе, территории, раньше считавшиеся городскими окраинами, и советский архитектурный модернизм. Что такое новый городской туризм и каковы его тенденции, IQ Media рассказал автор свежего исследования, географ Иван Митин.
Иван Митин
Доцент Высшей школы урбанистики имени А.А. Высоковского факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ.
Содержание статьи:
– Что такое новый городской туризм?
– Новый городской туризм – new urban tourism – комплексное явление, которое служит отражением сразу нескольких тенденций, которые работают в совокупности. Первое: туризм становится все более массовым явлением. Все больше людей отправляются в туристические поездки, все больше мест вовлекаются в туризм. Второе: продолжается цифровизация, и людям теперь проще найти информацию о разных местах, узнать, где остановиться, что посмотреть, и проще самостоятельно организовать турпоездку. Третье: перестает расти доля туристов, обращающихся к организаторам поездок, и увеличивается доля тех, кто самостоятельно организует свои путешествия. Четвертое: все больше новых территорий вовлекаются в туристический оборот. Раньше мы говорили, что есть туристические места, а есть места, где турист никогда не будет. Сегодня это все в меньшей степени верно.
– Активно развивается туристический брендинг.
– Да, тут это не так важно. Пятое и самое главное. В туристических центрах городов, в самих туристских городах – то есть там, где давным-давно есть туризм, – туристов оказывается слишком много, наблюдается супернагрузка (овертуризм). Все, что происходит в этих местах, подчинено потребностям туристов. Местные жители, недовольные пришествием туристов, уезжают. Власти пытаются регулировать турпоток: например, запрещают сдачу квартир, вводят повышенные туристические налоги и так далее. Тем временем туристы, которых становится все больше, начинают обращать внимание на места, пока находящиеся за пределами массового туристского интереса.
Они для себя формулируют так: «Я не хочу больше быть туристом. Я хочу посмотреть что-то настоящее». Возникает запрос на аутентичность.
Логика такая: «Я могу найти информацию самостоятельно (в силу цифровизации) и сам себе организовать путешествие (идет рост самостоятельного туризма). При этом в качестве баланса я хочу не просто посмотреть настоящее, а погрузиться в чужую повседневность, побывать в гостях у людей незнакомой культуры». Появляется интерес к жизни простого человека: вы живете не в гостинице, а бронируете квартиру, ваш экскурсовод не профессионал, а местный житель – энтузиаст, лидер местного сообщества. Вы не просто ходите и фотографируете виды, а танцуете вместе с местными жителями, участвуете в сенокосе, присутствуете на свадьбе, делаете что-то так же, как они, вместе с ними. Возникает запрос на иммерсивность, геймификацию.
Множество разных тенденций вместе с неуклонно продолжающейся урбанизацией приводят к тому, что у нас города по-прежнему остаются очагами туризма, но ранее сложившаяся диспропорция – с перегруженным центром и пустой, незначимой для туристов периферией – начинает сглаживаться.
Туристы начинают интересоваться периферией городов, в частности, потому, что там можно увидеть, как живут простые люди. Там ты точно будешь off the beaten path – вдали от заезженных маршрутов, где ходят толпы туристов. Эта тенденция в мире называется «новым городским туризмом».
– Насколько заметна эта тенденция в России?
– За рубежом она наблюдается с 2010-х годов. В России мы видим отдельные ее проявления – как мне кажется, довольно активные, но осознание того, что это новый феномен, пока не пришло. Наши исследования нового городского туризма помогают понять, что это за явление, насколько оно распространено, есть ли закономерности, какой спрос и предложение, связано ли с этим феноменом будущее туризма или это определенная ниша.
Наше исследование – качественное (количественных данных про это пока нет), пилотажное, чтобы понять, что такое новый городской туризм. Мы проводили глубинные интервью с организаторами туризма и экскурсий, с инициативными сотрудниками государственных организаций, работниками туристских информационных центров, работников некоммерческих организаций по развитию туризма, культуры, услуг. Будущее исследования – в том, чтобы поговорить с туристами, погрузиться в новый городской туризм еще больше.
– Важно ли для этого вида туризма, насколько велик город и какова численность населения?
– Исходная гипотеза была такая: мы будем рассматривать города с ярко выраженными центром и периферией. Результаты говорят о том, что, может быть, часто крупные и средние города – те места, где может быть туризм, связанный с архитектурой ХХ века, то, зачем едут на периферию, и туризм, связанный с рядовой застройкой. Но пока это во многом осталось за кадром. Такой город в выборке был один – Магнитогорск, крупный город, а в основном исследовались крупнейшие города (население от 500 тысяч человек) и миллионники – Москва, Санкт-Петербург, Казань, Новосибирск, Екатеринбург. Москва в этом смысле – впереди всех, она особый случай. С другой стороны, она позволяет предсказать, что будет в миллионниках в течение нескольких лет.
– Какие достопримечательности периферии привлекают туристов?
– Европейский и азиатский опыт говорят о том, что их привлекает культура местных жителей, традиции. Почему об этом часто пишут на корейском или китайском материале? Это связано с тем, что путешествующие европейцы там погружаются в принципиально иную культуру. Это совпало с тенденцией, что мы переосмысляем наследие, ищем ценность там, где, вчера казалось, ее нет. Первым в Москве «выстрелил» авангард, конструктивизм 1920–1930-х годов: туда прежде всего стали водить экскурсии.
Так экскурсии пошли в Москве условно на Шаболовку. То есть один шаг мы сделали от модерна, который уже был признан наследием, к авангарду. Через несколько станций метро от кольцевой линии мы сделали первый шаг, поняли, что авангард интересен, в нем есть ценность. Первые экскурсии «Москвы глазами инженера» – во многом реакция на движение против сноса Шуховской башни на Шаболовке. Общественный интерес пробудил это движение – люди захотели познакомиться с подобной архитектурой.
Мы стали постепенно двигаться дальше. В сталинской архитектуре всегда видели ценность не только как в месте для привилегированного жилья. Сталинские высотки репрезентируют образ советской Москвы.
Вслед за сталинской архитектурой пошел советский модернизм. Исходная гипотеза была в том, что у людей постепенно идет осознание его ценности. Мы начинаем понимать, что то, что окружало поколение наших родителей в их молодости и детстве, теперь можно музеефицировать, это теперь ценность. Но эта гипотеза, скорее, не подтвердилась: люди, которые водят экскурсии по модернизму, в интервью говорили, что этого запроса не было.
Спрос был на качественные авторские экскурсии, на умение «читать» и понимать архитектуру, на знакомство с достопримечательностями, которых люди не видели, и на новый взгляд на те районы, которые люди много раз видели, но не воспринимали как ценные. Организаторы экскурсий сами создавали туристический спрос. Именно вслед за лучшими экскурсоводами, разработчиками авторских маршрутов, которые предложили своей уже сложившейся аудитории новые маршруты и объекты, новую эпоху для интереса, пришли люди.
Люди пришли на экскурсии по модернизму историка архитектуры Айрата Багаутдинова, поскольку знали его истории с авангардом. Люди поняли, что в модернизме тоже что-то есть. Тут во многом предложение шло впереди спроса.
– То есть именно просветители пробудили интерес к наследию модернизма.
– Да, они сформировывали интерес, а люди немного запаздывали. С другой стороны, то, что сейчас происходит в Москве, возможно, не очень типично. Столичная программа «Мой район», которая с 2022 года реализует экскурсионный проект, предлагает экскурсии по большинству районов Москвы. Они бесплатные, и запись на них разлетается за несколько часов. Но платные экскурсии по модернизму – это пока нишевый вид туризма.
– Опишем аудиторию экскурсий по модернизму подробнее.
– Во многом это экскурсии для работающих людей трудоспособного возраста. Они проводятся после семи часов вечера в рабочие дни и вечером в выходные.
На экскурсии ходят, в основном, люди образованные, с достатком выше среднего, еще не пожилые. Ими движут ценности саморазвития и самореализации, познания чего-то нового, поэтому они приходят на архитектурные экскурсии и им интересен авторский подход, а не стандартная экскурсия. Вот основной костяк тех, кто формирует новый спрос.
А бесплатный проект «Моего района» во многом сдвигает эту аудиторию в пользу более возрастной, которая отслеживает, где какие бесплатные экскурсии проходят, у которых есть больше времени на это.
– На такие экскурсии чаще ходят местные жители или туристы?
– Это живой развивающийся процесс. Первыми, кто заинтересовался окраинами за Третьим кольцом в Москве, были местные жители. Это во многом эффект усилий властей, городского благоустройства. Когда на окраинах появились благоустроенные общественные пространства, «народные парки», хорошо освещенные пешеходные маршруты, москвичи обнаружили, что можно не ехать на прогулку в центр, а гулять здесь. То же самое наблюдается в Казани, Екатеринбурге: выясняется, что рядом с домом тоже есть нечто интересное. Москвичи первыми стали гулять таким образом. У них возник запрос на то, чтобы сделать это чуть более организованно. Вслед за местными жителями подтянулись москвичи из других районов. Они увидели, что можно поехать в соседний район, в котором открылся новый парк, новое общественное пространство, новая детская площадка и пр. Жители одних периферийных районов поехали в гости к жителям других периферийных районов.
Вслед за тем возникает история про искушенного туриста, который был в Москве 18 раз по делам, а сейчас хочет приехать с семьей. Или, может быть, он видел все достопримечательности, посетил все музеи, которые хотел, а теперь стремится к чему-то другому, спрашивает у знакомых, где они останавливаются в городе и куда ходят, или интересуется, куда местные жители записываются на экскурсии, и обнаруживает появление массы новых локаций, куда он до сих пор не ездил.
Таким образом, сначала на экскурсии пошли местные жители, потом пришли жители других районов, а вслед за ними – туристы.
Это во многом ползучая история. В Санкт-Петербурге с его проектом «Новая туристская география» на экскурсии, например, по бывшим промышленным предприятиям, ныне ревитализируемым, приходят москвичи, которые такие экскурсии посещали в столице. Москвичи летят в Новосибирск смотреть модернизм и т.д. Жители города, которые включились в эту историю, начинают искать и находить нечто подобное в других крупнейших городах. Об этом говорят эксперты, которые организуют и продвигают такие экскурсии.
Но, мне кажется, все мы видим на улицах, что появляются группы экскурсантов там, где мы не ожидали их увидеть. И роль местных жителей здесь очень важна.
– Новые объекты инфраструктуры тоже привлекают особое внимание. Так, в районе «Нагатинский затон» магнитом стал новый мост, а также мозаичные рыбы на одноименной станции метро.
– Это характерно для нового городского туризма, потому что те, кто ищет новые объекты, тут же натыкаются на индустриальный туризм. Есть интерес к транспортным объектам, новым паркам, скверам, общественным пространствам, оригинальным инфраструктурным проектам (типа Большой кольцевой линии и электросудов ). И первая целевая аудитория здесь – сами москвичи, а вслед за ними на оригинальные транспортные объекты идут и остальные.
Сюда же надо добавить креативные кластеры. Интерес к ним, к современному искусству, небанальной скульптуре и архитектуре, ревитализации промышленных пространств тоже наблюдается во всем мире. В Москве это шло постепенно. Сначала были «Винзавод» и «Арма», потом «Флакон». Они были почти в центре и, в общем, отделены от соответствующих районов. То есть человек, увлекающийся искусством, попадал в Центр современного искусства «Винзавод», и никакие улочки и переулки Басманного района его не интересовали. Но прошло 10-15 лет, и они начали его интересовать. И жители Басманного района в конце 2000-х говорили, что «Винзавод» – вообще не в их районе, а сегодня картина изменилась, сложившиеся арт-площадки интегрировались с районом, а новые открываются дальше от центра.
– Вернемся к интересу к советскому модернизму. Его типичные примеры – Дворец пионеров и цирк на Воробьевых горах, «дом-корабль» на Большой Тульской, «дома-книжки» Арбата, дома в Ясеневе и Чертанове. В каких районах заметен интерес к этому наследию?
– Интерес к модернизму шел от центра к окраинам. Он в большой степени шел и остановился к настоящему моменту на действительно уникальных объектах. Первые обзорные автобусные экскурсии «Москвы глазами инженеров» начались с Дворца пионеров, здания СЭВ на Арбате – уникальных нежилых объектов. Потом пошло Северное Чертаново – экспериментальный жилой комплекс, диковина, то, чего больше нигде нет: микрорайон без улиц, все дома с корпусами и с буквами, автомобильную магистраль убрали под землю (мол, смотрите, какое решение предложили полвека назад).
В Москве и других городах интерес к модернизму, архитектуре ХХ века в целом в значительной степени удовлетворяется объектами в центре города. Так, хорошая экскурсия по модернизму в Казани – это Театр Камала, Национальный культурный центр «Казань», цирк после реконструкции и пр. Это здания в центре городов, которые с формальной точки зрения пострадали в советское время (вместо традиционной рядовой застройки получили новые здания) и которые сегодня переосмысляются как ценные. Потому что, если есть модернизм рядом с традиционными достопримечательностями, мы тогда его посмотрим. Хотим мы посмотреть Государев двор в Измайлово – тогда послушаем еще и про гостиницу «Измайлово», если у нас искушенная группа. Фактор территориальной близости в условиях, когда спрос на самом деле ограничен (он нишевый), играет существенную роль. Появились проекты создания креативных кластеров из промышленных пространств, а рядом расположены еще не «раскреативленные» объекты, – мы тогда тоже обратим на них внимание, изучим. Обратим внимание сначала мы, а потом инвесторы – и тоже превратят их в креативные пространства. «Кристалл» возник на другом берегу от ArtPlay и с лагом в 10 лет тоже превратился в креативное пространство. Сегодня на заводе «Серп и молот» застраивается комплекс, который при определенном стечении обстоятельств тоже вызовет интерес.
Это, кстати, небольшое ответвление: сюда также относятся корпоративные запросы и визиты по новым промышленным объектам и объектам современной застройки, современная архитектура и планирование (посмотреть на дворы без машин), начиная с туров для риелторов (от застройщиков), бизнес-туров, – и постепенно все это приходит в нишу нового городского туризма.
Сами люди тоже начинают этим интересоваться. Но говорить о том, что прямо завтра турист придет в районы массовой застройки, а не на уникальные объекты, не приходится. Он туда придет, только если организаторы экскурсии его завтра туда приведут. Я вожу экскурсию по Ясеневу, мы чуть-чуть смотрим усадьбу, я немного говорю про памятник «женщине-телевизору» у метро, и мы идем по дворам девятиэтажек и шестнадцатиэтажек, я рассказываю, как они устроены. Я считаю похвалой, когда люди на экскурсии говорят: «Да, у меня тоже году этак в 1975-м было так-то и так-то». Они начинают понимать, в чем ценность в их повседневности.
Усадьба Ясенево. Экскурсия Ивана Митина, фото Руслана Митина.
– То есть люди мысленно погружаются в эту повседневность?
– Разумеется. Это просто другая экскурсия. Это больше не музей как диковина, это теперь экскурсия, связанная с соучастием, creative cultural co-production: люди чувствуют себя частью этой истории. На полдороге люди присоединяются к нам и говорят: «Так, оказывается, вот же оно!», но это все-таки ограниченная штука – нишевый туризм.
Но моя мечта была понять, что завтра туристы придут в сохранившиеся целостные культурные ландшафты, осуществят погружение в советский двор своего детства: пришли и увидели давно осушенные фонтаны с пионерами с горном, двор, где пока еще сушат белье. То есть это ностальгия, потому что и в Москве сохранились такие дворы. Однако по итогам исследования могу сказать, что эта гипотеза не оправдалась, и завтра туристы еще не осознают ценность сплошных культурных ландшафтов и не придут сюда. Это пока остается элитарной историей. Мы пока на том этапе, когда хорошо, что модернизм (его уникальные памятники) стал осознаваться как ценность.
Вслед за этим возникает интерес к современной архитектуре – стремление посмотреть на новый район, как он устроен.
– На Форуме имени А.А.Высоковского в ВШЭ эксперты отметили, что сейчас туристы интересуются застройкой нулевых и 2010-х годов.
– Я водил экскурсию по Сколково, рассказывал, это вызывало бурный интерес. Это тоже есть, но это все равно история про уникальные объекты, а переход к рядовой архитектуре идет пока тяжело.
Во времена моего детства появились первые путеводители по Москве, которые водили не по главным улицам, а по столичным переулкам, – например, книги историка-москвоведа Сергея Константиновича Романюка. В начале 1990-х первые представители этого движения зашли за пределы Садового кольца, на Бауманскую или в Миуссы. Но даже дореволюционная рядовая архитектура более сложно входила в мейнстрим туристического интереса. Поэтому модернизм, который стал осознаваться как ценность в последнее десятилетие, в следующую декаду, видимо, продолжит быть представленным уникальными объектами, и специально в квартал пятиэтажек мы все-таки еще не пойдем.
– Какие еще тенденции в новом городском туризме вы наблюдали?
– Возьмем пример Магнитогорска на Урале. Туризм там изначально был промышленным и деловым: гостям показывали Магнитогорский металлургический комбинат (ММК). Комбинат инвестирует в инфраструктуру для своих сотрудников в рамках корпоративной социальной ответственности, и, соответственно, появляются улицы, по которым можно гулять. Там гуляют работники ММК, жители города, а вслед за ними туда приходят деловые туристы, приехавшие на комбинат. Они решают свои дела и видят, что есть общественные пространства, где можно прогуляться.
Встречается запрос: «Вы нам показали ММК, а теперь покажите сталинский ампир». Если раньше гостям Магнитогорска говорили: «Мы повезем вас в Башкирию, в заповедник», то теперь говорят: «У нас тоже есть что показать».
Предприятия строят новые общественные пространства, куда приходят местные жители, а за ними – и гости. Эта концепция не связана с перегрузкой центра и искушенностью туристов. Она возникает там, где раньше вообще туристов не было.
С одной стороны, нужно благоустройство, а с другой – сохранение прежней атмосферы. Нужен баланс. В больших городах многие районы вовлекаются в туризм, их привлекательность растет, и местные жители, обнаруживая, что у них в районе есть туристы, говорят: «Оказывается, у нас тоже хорошо». И это позитивное изменение. Но здесь нужно очень аккуратное вмешательство. В принципе во многом такие процессы носят эволюционный характер.
Конечно, были люди-драйверы, которые двигали новый городской туризм: они приезжали, приводили своих экскурсантов. Инвесторы, креативные предприниматели, которые зашли в эти города, – тоже драйверы. Равно как и корпорации, которые вкладывали в регион присутствия и изменили городскую среду. Драйверы, несомненно, и городские власти, которые занялись благоустройством. Однако во многом процесс эволюционный – развивается сам собой. Думаю, будет неплохо, если он так и будет идти.
В исследовании также участвовали Каринэ Никогосян, Иван Борисов (выпускник Высшей школы урбанистики имени А.А.Высоковского НИУ ВШЭ и аспирант исторического факультета МГУ), Наталия Белякова и Ульяна Сересова (доцент кафедры туризма и сервиса и кафедры сравнительной политологии РУДН).
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
