Зарождение социальной работы было тесно связано с общинными и религиозными институтами, традициями милосердия. Но с секуляризацией и усложнением специализации различных видов социальной деятельности эта работа становилась все более светской. При социализме ее почти полностью взяло на себя государство. Когда же в постсоциалистических странах, включая Россию, число нуждающихся увеличилось, а государственная система социальной защиты во многом сдала позиции, началось восстановление религиозных сетей социальной поддержки.
В 2011 году в России был принят документ «О принципах организации социальной работы в Русской Православной Церкви». Это постановление привело к росту числа приходских социальных работников, подчеркнул Ростислав Кононенко. При этом их профессиональное самоощущение довольно противоречиво. Качественные интервью показали, что приходские социальные работники переживают дилемму «сакральное – мирское»: моральный долг и работа по найму могут находиться в дисгармонии. Иными словами, возникает противопоставление «человек – должность», отметил исследователь в ряде работ (см., например, Коненко Р.В. Социальная работа в приходах: контексты социальных взаимодействий // В кн.: Профессиональная культура: опыт социологической рефлексии / Науч. ред.: Е. Р. Ярская-Смирнова. М.: ООО "Вариант", 2014. Гл. 3.2. С. 113-118; Кононенко Р. В. Дилеммы профессионализации приходской социальной работы в государстве благосостояния // Журнал исследований социальной политики. 2013. Т. 11. № 3. С. 369-376).
Работа Кононенко велась в рамках исследовательского проекта «Идеология профессионализма в социальном государстве» программы «Научный фонд НИУ ВШЭ». Интервью с представителями церковных социальных служб состоялись в Московской области и в Саратове.
Эмоциональная основа работы и в государственных, и в религиозных социальных структурах – одна и та же: от сотрудника ожидается сострадание и терпимость. Сама же организация работы и ее функционал в этих двух типах институций – разный.
В отличие от должностной инструкции государственных учреждений социальной защиты, функционал приходских социальных работников предполагает, что они должны формировать группы добровольцев для социальной деятельности и собирать средства для финансирования церковных социальных программ. И хотя некоторые государственные социальные структуры тоже характеризуются фандрайзинговой активностью и привлекают волонтеров, это не является для них столь принципиальным условием работы, как для приходов, считает Кононенко.
«Вовлечение прихожан в добровольчество становится не только средством, но и важной целью деятельности приходского социального работника, поскольку помогает сплотить местное сообщество», – пояснил исследователь. Разумеется, таким потенциалом интеграции обладает прежде всего именно регулярная волонтерская деятельность, а не разовые акции помощи нуждающимся.
Профессионализация социальной работы среди прихожан требует получения специализированных знаний (они предусмотрены существующими программами обучения социальному служению в приходах). Среди них, например, оценка потребностей нуждающихся, взаимодействие с государственными социальными учреждениями.
С учетом того, что государство снижает свое участие в социальной сфере, допуская в нее негосударственных акторов, и старается изменить схему помощи нуждающимся, сделав ее более гибкой и адресной, оказываются востребованы и навыки проектной деятельности, социального менеджмента, пишет эксперт.
Показательно одно из интервью, в котором информант, по сути, изложил принцип «доверяй, но проверяй»: «Денег не рекомендуется давать просто так. Предварительно нужно информацию, которую человек выдает, обязательно проверить». Тем самым, в работе приходского социального работника возникает противоречие. С одной стороны, исходя из христианских установок, он должен поддерживать каждого; с другой стороны, профессионализация его труда требует рационализации помощи, контроля нужд прихожан.
Исследователь подробно изучил рефлексию респондентов по поводу того, почему профессионализация социальной работы в приходе может идти вразрез с их установками.
Кому-то из опрошенных «стыдно получать деньги в церкви», поскольку эта работа – «дело сердца» и на первом месте находится не должностной, а человеческий аспект. Респонденты говорят и о ненормированности работы, а она нередко приводит к текучке кадров: «Нет выходных, нет четкого графика, когда твое личное время, а когда ты должен быть там [в церкви]». Звучали и мнения о том, что четкое определение обязанностей не подходит для работы в церкви (это труд «по заповеди Божьей»).
Некоторых информантов смущают сложности с финансированием проектов – то, что приходится рассчитывать только на добровольные пожертвования.
В ряде интервью с бывшими социальными работниками отмечались эмоциональное выгорание и фрустрация, которые были связаны, кроме всего прочего, с отсутствием ощутимых результатов работы, отмечает Кононенко.
Ресурсы приходской помощи ограничены, а лейтмотив результатов в высказываниях информантов «указывает на невозможность решить структурные и множественные проблемы клиентов силами лишь приходской социальной деятельности», подчеркивает эксперт. Такая позиция респондентов вполне понятна: благотворительные мероприятия – это нередко разовые акции, а не регулярная практика, которая имеет системный эффект и может в корне переломить ситуацию с нуждой.
Результативность приходской социальной работы рассматривалась и в другом контексте. Информанты отмечали, что социальная поддержка в церкви не может быть столь масштабной, как в госсекторе: усилий волонтеров не хватит на всех, да и финансовые возможности довольно скромны. В подтексте интервью идет признание важности государственной социальной помощи.
В целом приходская социальная работа, по словам информантов, сильно зависит от таких факторов, как свободные ресурсы, стиль управления и мнение настоятеля храма. «Именно настоятель решает, какой будет специализация социальной работы в его приходе, – пишет исследователь. – Но, даже выбрав какую-то целевую группу и желая развивать какое-либо направление, в конкретных приходах не могут реализовать свои планы по причине ограниченности ресурсов».
И все же в отношении некоторых социальных проблем работа религиозных организаций дает системный эффект – например, при организации помощи бездомным, особенно если удается взаимодействовать с государственными сервисами. Информанты назвали модели такой совместной деятельности, которые позволяют сочетать материальные и духовные потребности.
Это удовлетворение спроса на религиозные обряды (сотрудники соцзащиты сообщают своим приходским коллегам о просьбах клиентов о причастии и пр.) и совместное проведение мероприятий. Другие примеры партнерства государства и церкви – это социально-правовая помощь (например, при восстановлении документов и взаимодействии с миграционной службой), социально-бытовая поддержка и распределение натуральной помощи – например, продуктов или одежды – среди прихожан.
При этом респонденты отмечали недостатки госпомощи нуждающимся, например, не всегда хорошее качество предлагаемых услуг. Возможно, когда приходская социальная работа окрепнет как общественный институт, у людей появится возможность выбора между светской и церковной поддержкой, высказывали предположение опрошенные.
Так или иначе, церковь становится довольно заметным участником социальной деятельности и заполняет лакуны, не занятые в этой сфере государством. По сути, вклад религиозных институтов в социальную помощь порождает новые сферы разделения труда, а заодно – и новые модели разделения ответственности за решение социальных проблем между государством и другими акторами.
См. также:
Специалисты по социальной работе стремятся стандартизировать свои чувства
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
