17 мая 2024
Долгое время психологическую самопомощь, самоподдержку и саморазвитие изучали только в рамках психологии, где они определялись через категории «поведение», «процесс» и «самостоятельные действия». Однако сегодня эти явления стали предметом междисциплинарных исследований, в том числе и со стороны социологов. Для них самопомощь — это личная ответственность человека за своё благополучие и его агентность (активность) в ходе самосовершенствования. О социологических трактовках психологической самоподдержки людей на портале IQ.HSE размышляют социологи из НИУ ВШЭ Оксана Михайлова и Камила Халилулина.
Оксана Михайлова,
социолог, научный сотрудник Центра исследований современного детства Института образования НИУ ВШЭ, старший преподаватель кафедры анализа социальных институтов факультета социальных наук НИУ ВШЭ
Камила Халилулина,
выпускница бакалавриата образовательной программы «Социология» НИУ ВШЭ, магистрант программы «Прикладные методы социального анализа рынков» НИУ ВШЭ
Социологи с момента зарождения своей дисциплины внимательно «присматривались» к психологическим теориям и методам, при этом их критический взгляд концентрировался главным образом на распространении психологии и психиатрии — особенно их языка — в публичном дискурсе. Особенно заметно это стало в ковидное и постковидное время.
Однако социологи, несомненно, и раньше фиксировали, что психологическое знание может занимать центральную позицию в обществе, быть инструментом управления массами. Среди ключевых работ по этой теме: генеалогия нормы, отклонений и болезни социального философа Мишеля Фуко, исследования моральной карьеры пациентов в психиатрических клиниках Ирвинга Гофман, ну и совсем из классиков — отдельные труды Эмиля Дюркгейма. Фуко же, в частности, касался и проблемы «заботы о себе» — так даже называлась одна из его монографий.
В социологических работах психологическая самопомощь рассматривается не на уровне индивидуального опыта, как в психологии, а в контексте социальной реальности и социальных процессов. Культура самопомощи, представленная в книгах, журналах, на семинарах и вебинарах, публичных лекциях и в ТВ-шоу, предполагает значимость самостоятельных действий, индивидуальной ответственности и инициативности человека в ходе личностного роста. Иными словами, в социологической оптике основы самопомощи связаны с агентностью, самостоятельностью, серьёзным отношением к делу.
Ещё одна значимая характеристика культуры самопомощи — коммерциализация самоподдержки и превращение самосовершенствования в товар. Это отличает и культуру «апгрейда» и самооптимизации, в которой развивается идея о том, что любые характеристики тела и разума можно совершенствовать благодаря индивидуальным усилиям.
В социологических исследованиях психологической самопомощи можно выделить два крупных подхода. Первый критикует доминирование терапевтической культуры и психологических дискурсов в культуре самопомощи, поэтому практики самопомощи рассматриваются как ответ на неспособность традиционных институтов удовлетворить потребности людей. Тем самым людям приходится искать причины своих проблем внутри самих себя (своего разума или тела) вместо смещения фокуса на социальные, экономические и политические процессы.
Второй подход предполагает, что самопомощь — часть новых практик, формирующих у человека понимание себя и являющихся элементом современной культуры перед лицом неопределённости и риска. Самоподдержка трактуется как инструмент контроля над телом и разумом, который помогает развить способность к рефлексии, справиться с неопределённостью и придать тем самым смысл своей жизни.
Не стоит, разумеется, воспринимать подходы как взаимоисключающие. Современной социологической теории присуща эклектичность, и нередко авторы научных исследований совмещают подходы между собой, а также ставят свои акценты, например, связанные с культурными особенностями страны, где проводится эмпирическое исследование.
Более важно, что всё чаще встречаешь межкультурные и междисциплинарные проекты, когда психологи учитывают в своей психотерапевтической работе труды социологов, и, наоборот, социологи трансформируют свои исследовательские задумки под новые средства психологической самопомощи, такие как VR и AR-устройства для терапии, мобильные приложения, умные дома, браслеты, подушки и многое другое. Ведь их рынок постоянно растёт.
В первом подходе самопомощь меняется под влиянием психологического дискурса, например, психотерапии, и получает развитие на фоне роста культуры индивидуализма и потребительства, характеризующих неолиберальное общество. Психологический дискурс, с одной стороны, даёт людям «язык» для описания внутренних состояний и выражения эмоций. Но, с другой стороны, он порождает терапевтическую культуру, предполагающую, что все люди изначально нездоровы и должны быть исцелены ценой любых индивидуальных усилий. Причём особое место в жизненном нарративе занимает опыт страдания — как ресурс для саморазвития.
Важным аналитическим инструментом для изучения влияния психологического дискурса на феномен самопомощи является социологический концепт психоцентризма. Под психоцентризмом понимается доминирующее в современной культуре убеждение, что корни всех проблем лежат не только и не столько в социально-экономических реалиях, сколько являются индивидуальным порождением, с которым нужно справляться самостоятельно (путём самопомощи) либо при поддержке эксперта — психотерапевта или коуча.
Разумеется, роль специалистов и экспертизы в культуре самопомощи не исчезает. Она лишь меняется наравне с представлениями об экспертах: так, человек ищет информацию сам — вместо того, чтобы безоговорочно полагаться на специалиста. Появляется новая форма экспертизы для тех, кто воспринимает себя как автономного и способного к саморефлексии субъекта.
Таким образом, этот подход сфокусирован на роли психологического дискурса и терапевтической культуры в формировании современного феномена самопомощи, появление которого связывается с разрушением традиционных институтов и глобальными социальными кризисами. И, хотя самопомощь априори предполагает активность человека в самосовершенствовании, психоцентрическая оптика рассматривает его как пассивную жертву существующего социального порядка.
Во втором подходе психологическая поддержка самого себя связана с саморефлексией и борьбой с неопределённостью. В этой теоретической рамке психологический дискурс в форме терапевтических практик существует не как обязательство к исцелению, а как способ самоактуализации в ответ на снижение авторитета традиционных институтов. При этом люди участвуют в разных социальных практиках по определению, так как являются частью сложного общественного «организма». Одна из таких практик — самопомощь.
В то же время, внутри этого подхода самопомощь может критиковаться в контексте неолиберализма и индивидуализма. Так как самопомощь связывается здесь с идеей автономной и рациональной личности, которая контролирует свою жизнь только при помощи индивидуальных усилий, то формируются ложные представления, игнорирующие влияние социальных факторов. Самопомощь представляется формой «радикального индивидуализма», который чреват оторванностью от социальных контактов.
В таких условиях самопомощь, по сути, создаёт новый моральный порядок, представляющий собой преобразование традиционных представлений о власти и агентности, поскольку меняется понимание роли институтов в формировании социальных условий. В этой связи особое внимание должно уделяться рефлексии в отношении этических ценностей, присущих людям на пути самосовершенствования. Какие моральные принципы для них значимы? Не провоцируют ли они изоляцию от других членов сообщества?
Таким образом, основой подобного подхода к изучению самопомощи служит потребность человека в самоактуализации в меняющемся мире. Это стремление индивида к проявлению своих возможностей, с одной стороны, даёт ему ощущение контроля над жизненными обстоятельствами. Но, с другой стороны, самопомощь в версии «радикального индивидуализма» может привести к изоляции и ощущению чрезмерного социального давления в связи с нереалистичными ожиданиями в отношении самосовершенствования.
В отличие от психоцентрического подхода, во второй теоретической рамке человек не теряет своей агентности и не представляет собой «жертву» социального порядка. Напротив, он обращается к практикам самопомощи как к инструменту контроля, который помогает справиться с рисками.
В том и другом подходе есть свое рациональное зерно, своя правда. Однако на фоне фундаментальных теорий не надо забывать о практиках. А именно — о техниках психологической самопомощи, которые пригодятся людям в разных жизненных ситуациях. В ближайшее мы рассмотрим их рамках специального проекта IQ.HSE и исследователей Института образования НИУ ВШЭ «Психологическая самоподдержка молодёжи: навигатор эффективных практик».
IQ
Nehring, D., Madsen, O.J., Cabanas, E., & Kerrigan, D. (eds.). (2020). The Routledge International Handbook of Global Therapeutic Cultures
Salmenniemi, S., Nurmi, J., Perheentupa, I., & Bergroth, H. (2020). Assembling Therapeutics: Cultures, Politics and Materiality
Madsen, O.J. (2018). The Psychologization of Society: on the Unfolding of the Therapeutic in Norway
Nehring, D., & Kerrigan, D. (2019). Therapeutic Worlds: Popular Psychology and the Sociocultural Organization of Intimate Life
Csúri, P., Plotkin, M.B., & Viotti, N. (2022). Beyond Therapeutic Culture in Latin America: Hybrid Networks in Argentina and Brazil
