25 января 2023
Автограф в виде монограммы, даты, молитвы, в том числе коллективные, — средневековые граффити на внешних стенах Спасо-Преображенского собора Переславля-Залесского весьма разнообразны. Их расшифровка даёт ключ к любопытным явлениям того времени: от нюансов женской религиозности до статуса княжеского слуги. Рассказываем о настенных «постах» по исследованию лингвиста Алексея Гиппиуса и историка Саввы Михеева из НИУ ВШЭ.
Проект РНФ, финансируемый через НИУ ВШЭ, № 19-18-00352 «Некнижная письменность Древней Руси XI–XV вв. (берестяные грамоты и эпиграфика): новые источники и методы исследования».
Не так давно Спасо-Преображенский собор Переславля-Залесского открылся исследователям с новой стороны. На его белокаменных фасадах были найдены граффити самого разного содержания: от списка убийц владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского до записи о кончине некой благочестивой Варвары. Средневековые послания — эпиграфика — «проявились» на блоках белого камня после того, как в 2015 году в ходе реставрации с внешних стен собора были удалены покраски разного времени.
Храм, заложенный Юрием Долгоруким в 1152 году и достроенный его сыном Андреем Боголюбским в 1157 году, считается одним из самых ранних белокаменных архитектурных памятников Северо-Восточной Руси. Теперь археологи, реставраторы, лингвисты «читают» его, как книгу.
Схожие надписи, в том числе, на глаголице (предшественнице кириллицы), есть в разных соборах и церквях: от новгородских и киевских до Святой Софии в Константинополе. Но Спасо-Преображенский собор Переславля-Залесского — особая коллекция загадок. Алексей Гиппиус и Савва Михеев уже готовят полное издание древнерусских надписей на фасадах храма, которое, с одной стороны, позволит оценить уникальность переславской эпиграфики, а с другой — впишет её в широкий контекст.
Некоторые учёные предполагали, что надписи и рисунки появились на фасадах храма ещё в процессе его строительства. Так, часть из них, расположенная на высоте, могла быть сделана со строительных лесов. Однако есть граффити и на блоках внизу. И даже перевернутые послания — вверх ногами.
Это любопытный комментарий к архитектурной истории собора. По-видимому, положение белокаменных блоков менялось. Во всяком случае, их неподвижность не была абсолютной. Они могли впоследствии переставляться, например, когда чинили фасад храма.
Похожим образом в 1471 году зодчий Василий Ермолин перелицевал другой домонгольский белокаменный собор — Георгиевский в Юрьеве-Польском, известный своей искусной резьбой. К XV веку здание частично обрушилось, и зодчий пытался его спасти. Он собрал все белокаменные блоки и украшавшие их рельефы. Но, не имея точного плана храма, Ермолин скомбинировал камни на своё усмотрение. В результате этой пересборки сюжеты рельефов перепутались, получился «ребус». Так что особенности расстановки каменных блоков — источник сюрпризов.
Но этим казусом дело не заканчивается — Спасский собор может преподнести кое-что ещё, скрытое пока от посторонних глаз. Здание отчасти вросло в землю, и в самой нижней его части тоже могут обнаружиться граффити, которые со временем выйдут на свет божий.
Дело в том, что стены собора имеют цокольную часть из трёх рядов кладки, общей высотой около метра, напоминают Алексей Гиппиус и Савва Михеев. Сейчас из-под земли выступают лишь два ряда. «Основная часть надписей выявлена на высоте, удобной для письма, — на блоках второго и третьего рядов кладки выше цоколя, в 50–118 см над ним, однако надписи встречаются и на блоках нижнего ряда цоколя <....>», — уточняют учёные. Они не исключают, что дальнейшие раскопки позволят обнаружить новые блоки с граффити в скрытой под землей части собора.
В своей статье учёные из НИУ ВШЭ проанализировали 7¾ обнаруженных надписей. В одном из посланий почти четверть его ускользает от прочтения, оставляя пространство для фантазии.
Первая из рассмотренных надписей — монограмма на основе букв ѳ и ѱ, с отдельно приписанной буквой л (справа). Дешифруем её. Буква «пси» часто использовалась для записи слова «писал». Так, в эпиграфике Софийского собора Константинополя есть строка: «Грѣчинъ ψ(а)лъ» («Грек писал»). Так что со сказуемым всё понятно. А что с подлежащим — кто субъект действия? По-видимому, некий Ѳеодоръ. В общем, в строчку — «Феодор писал».
Монограммы, подобные этой, встречаются в граффити на стенах новгородского Софийского собора. Возможно, надпись выполнялась со строительных лесов. Но граффити могло появиться и до установки блока на это место.
Вторая надпись (в две строки) гласит: «Георгия въ 15 память маия». Причём слово «память» под титлом — надстрочной линией, маркирующей сокращение слова. Это не что иное, как указание даты кончины Юрия (Георгия) Долгорукого, который, судя по летописям, умер в Киеве 15 мая 1157 года. Он был ктитором собора — инициатором и спонсором его строительства. Граффити — дань его памяти.
Палеография текста (нюансы написания букв — «петли», «мачты», «язычки», «засечки», позволяющие датировать граффити по методу лингвиста, историка языка Андрея Зализняка) в данном случае мало говорит о времени его создания. Но здесь любопытно другое. А именно — синтаксис сообщения.
«Георгия въ 15 память маия» демонстрирует некнижный порядок слов. Правильная очередность членов предложения нарушена в угоду принципам разговорной речи «в начале главная часть сообщения, затем уточнения». Кроме того, есть эллипсис — намеренный пропуск вполне очевидных слов: из фразы выпали «месяц» и «день». При последовательном построении и без эллипсиса строка выглядела бы так: «Память Георгия — мѣсяца маия въ 15-ыи дьнь».
«Перетасованные» предложения в переславской эпиграфике встречаются не раз. И всё же сообщение о кончине Юрия Долгорукого выбивается из древнерусских формул поминальных записей: «Мѣсяца A въ B дьнь прѣставися рабъ божии N». В начале может добавляться годовая дата («въ лѣто C»), а дневная дата может заменяться указанием на церковный праздник, выпавший на этот день. Далее могут следовать подробности об усопшем. Запись о Юрии не соответствует этим правилам.
Впрочем, шаблон мог нарушаться и в граффити других соборов. Так, от него отходит запись из Софии Киевской о смерти её строителя Ярослава Владимировича: «Въ 6562 мѣсяца февраря 20 усъпение цѣсаря нашего въ въскрьсение въ недѣлю мученика Ѳеодора» (цитируем по труду академика Бориса Рыбакова). Информация о ктиторе — неполная в обеих надписях: в киевской нет его имени, а в переславской — титула. Но, в отличие от более официального киевского граффити, переславское являет собой краткую фиксацию месячной даты, нужной для церковного поминания.
Оформление обеих надписей в виде номинативных предложений (только подлежащее, без сказуемого) сближает их с месяцесловными указаниями с эллипсисом типа: «Оусъпение с<вѧ>тыѧ Аны м<а>т<е>ре Богородичины» (Остромирово евангелие).
Третий текст (две строки) — молитва: «Господи, помози рабуо своѥму[о] Ѳедъруо Рад-(-)--вичу[о]». Какое отчество было у Фёдора — Радилович или, например, Радославич, ясности нет.
В орфографии записи — три нюанса. В имени заметна бытовая замена буквы о на ъ (должно было быть Ѳед о ру), а буква о после у вписана после исполнения следующей буквы. В местоимении «своѥму» буква ѥ исправлена из ю.
Примечательное в этой надписи — особое, «кентавричное» начертание буквы у («ук») в имени–отчестве автора обращения. Она разделена надвое — имеет горизонтальную пересечку, от правого края которой вниз идёт хвост. Он не продолжает ни один из элементов верхней части буквы.
«Диграф оу, в который входит эта буква, написан зеркально — уо, — уточняет Алексей Гиппиус. — Такое его написание встречается в берестяных грамотах, например, у Якима, самого плодовитого из писателей на бересте, от которого до нас дошло 38 грамот». По методу Зализняка надпись датируется 1180–1200 годами.
Четвёртая надпись, более обстоятельная (неполных шесть строк), дешифруется так: «12 мая преставилась Варвара, милостыней приучившая к [посещению] церкви много вдов». В этом поминальном граффити выделены особые заслуги усопшей. Варвара, по всей вероятности, боярская вдова, оставила по себе память щедрым попечением о вдовах. Что же, такая благотворительность вполне привычна. Это одна из главных форм церковного милосердия.
Но показателен эффект от деятельности Варвары. «Приучить» к церкви можно лишь того, кто от неё отошел. «В этих словах граффити нельзя не увидеть отражение реального состояния женской религиозности в, казалось бы, давно уже крещеном обществе Северо-Восточной Руси, — пишут исследователи. — О религиозной отсталости древнерусской женщины, бывшей, в силу своего положения, хранительницей древних языческих обрядов и верований, писал в не утратившей своего значения основополагающей статье историк церкви Сергей Смирнов (1909)».
Граффито, по мнению учёных, говорит об этой отсталости и тех усилиях, которые предпринимались для её преодоления. Надпись датируется 1160–1220 годами.
В пятом граффити (неполных семь строк) упомянут некий слуга Глебовича и ещё два человека, чьи имена могут быть прочитаны как Яков и Нифонт. Что за Глебович? Так как речь идёт о князе, то подходящие кандидаты — Игорь и Владимир Глебовичи, рязанские князья, которые с 1180 года были союзниками великого князя владимирского Всеволода Большое Гнездо (сына Юрия Долгорукого). Остатки букв в повреждённых пятой и шестой строках свидетельствуют, скорее, в пользу Владимира Глебовича, полагают исследователи.
Полный текст мог звучать так: «Господи, помози рабома своима Якову, Нифонту <...>, и съ нима N, князя Володимира Глѣбовичя слузѣ». Перевод: «Господи, помоги двум своим рабам, Якову и Нифонту <здесь мог быть указан их статус>, и N, слуге князя Владимира Глебовича».
В этом тексте древнерусский социальный термин «слуга» впервые встречается в качестве самоидентификации автора. Под «слугами» подразумевались люди на княжеской службе — по статусу ниже бояр (дворяне).
В летописных текстах термин «слуга» не раз встречается уже в XI–XII веках, обозначая людей из княжеской дружины. В других контекстах они могут фигурировать как «отроки». Так или иначе, в отличие от слова «отрокъ», неоднократно найденного в эпиграфике домонгольской Руси, «слуга» в качестве самохарактеристики автора попадается впервые.
Шестая надпись была выполнена до перестановки камня на это место, так как находится в самом нижнем блоке кладки и читается вверх ногами. Это граффити представляет собой календарь. «Неделя» — так раньше называлось воскресенье. В записи перечислены сокращенные названия дней от одного воскресенья до другого, или «от недели до недели» (такая формула встречается в агиографии — например, в Житии Алексея, человека Божия, а также в славянском фольклоре).
Аналог этой надписи — календарное граффити «не по у се чь пѧ су» XIII века в церкви Спаса на Нередице под Новгородом и криптограмме XIV века в Софии Новгородской. Переславская запись с её кольцевой композицией «от воскресенья до воскресенья» выражает идею недели наиболее наглядно.
Текст седьмой надписи интригует своей туманностью: «дезси нъ не всѣмъ ладьно | Игънатъ ѱлъ». Что некий «Игнат писал» — понятно. «Не всѣмъ ладьно» означает — «Не всем одинаково», то есть кому что выпадет.
Но что за загадочная последовательность «дезси»? Она находит параллели в эпиграфике Новгорода, Киева, Смоленска, Старой Рязани и пр. Исследователи считают, что надпись имеет «гадательный характер» (ср. похожую грамоту из Пскова с текстом «…дезоиозед…»). Анализу этого комплекса будет посвящена отдельная публикация.
И, наконец, текст в ¾ смысла. Это надпись, оборванная временем и/или разрушениями. Её конец поврежден. Тут — снова молитва: «Господи, помози рабома сво[има] Ондрѣѧ|ну Смен <...>». То есть авторы обращения — Андреян (Андриан) и Семён (соответственно, во фразе использовано двойственное число).
Кто эти Андриан и Семён — определить сложно. Единственное, что тут можно сказать: «Ищущие да обрящут» (с надеждой, что их пожелания исполнились — если, конечно, помыслы просивших были чисты).
Впрочем, установка про ищущих вполне применима и к исследователям. Вероятно, они найдут и дешифруют новые «заметки на полях» храма!
IQ
Гиппиус А.А., Михеев С.М. «Убийцы великого князя Андрея»: надпись об убийстве Андрея Боголюбского из Переславля-Залесского
Гиппиус А.А., Михеев С.М. Из надписей-граффити в лестничной башне Георгиевского собора Юрьева монастыря
Гиппиус А.А., Михеев С.М. Древнерусские глаголические надписи-граффити XI–XII веков из Новгорода: № 30–55
Гиппиус А.А. Как тиун Яким белок считал (к интерпретации берестяной грамоты № 1021)
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
