30 ноября 2022
Сегодня молодые люди могут трудоустроиться по окончании университета, а могут работать уже с первого курса. Кто-то выбирает длительное высшее образование и выходит на рынок труда уже после магистратуры. Другие, получив диплом бакалавра и работу, вдруг снова садятся за парту. Исследователи из НИУ ВШЭ определили девять наиболее типичных образовательно-карьерных траекторий для россиян до 25 лет с университетским дипломом. Подробнее о них — в материале IQ.HSE.
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект No 22–18-00533).
Биографии молодых россиян с высшим образованием стали гораздо более разнообразными, чем десятилетия назад. Простой линейный путь «школа – вуз – работа» с последовательной сменой событий — уже почти редкость. «Я получила диплом и устроилась в компанию, а там меня заставили получать второе высшее. И я снова училась, почти как в 18 лет, — говорит собеседница IQ.HSE , 27-летняя аудитор Татьяна Ш. — Сейчас есть много разных стилей жизни, много опций, так что меня мои крутые виражи не смущают».
«Может быть, я очень фундаментально к делу подошла, но в магистратуре я именно училась, подработки были разовые, — рассуждает 25-летняя филолог Варвара М. — Отвлекаться не хотелось, мой рисёч мне очень нравился. В семье меня не дергали — типа, ищи работу». А вот другой наш собеседник, 26-летний Никита П., трудоустроился сразу в конце первого курса университета: «Я айтишник, много чего мог, и надо было зарабатывать. В Москве жить дорого, а у отца денег я не брал. Опыт работы тоже был нужен».
В России, как и в других странах, среди студентов распространена практика совмещения учёбы с трудовой занятостью. По данным исследований, четверть студентов постоянно работали во время обучения, свыше 60% работали время от времени начиная с третьего курса. Этот ранний опыт помогает при дальнейшем трудоустройстве.
Обычно в России быстро находят работу по окончании вуза. По данным Мониторинга трудоустройства выпускников Росстата, 80% обладателей диплома делают это за период меньше года после выпуска. 26-летний химик Владимир П. вспоминает: «После универа странное у меня было состояние, я как-то завис, долго болел. На работу вышел только в октябре. Хорошее место нашел через год».
Очевидно, что в биографиях образованных молодых россиян некоторые этапы могут повторяться (отучился – трудоустроился – снова учишься), достраиваться (к учёбе добавляется работа), затягиваться (обладатель диплома не работает либо переходит с места на место) и пр. Кто-то спешит скорее профессионально самоопределиться, а кто-то продолжает учёбу в магистратуре или аспирантуре и откладывает важные решения. Такое разнообразие сценариев — уже норма. На эти треки ощутимо влияют индивидуальные стартовые условия выпускника — его человеческий капитал (знания и умения) и социально-экономический статус семьи.
Исследователи Центра развития навыков и профессионального образования НИУ ВШЭ Вера Мальцева и Наталья Розенфельд на данных когортного лонгитюда Высшей школы экономики «Траектории в образовании и профессии» за 2012–2020 годы выделили девять паттернов образовательно-карьерных треков для высокообразованной молодежи до 25 лет. Также они определили, как именно стартовые условия сказываются на этих маршрутах. Работа продолжила предыдущее аналитическое исследование.
Итоговая выборка составила 1247 наблюдений. Сначала для каждого респондента анализировалась последовательность событий перехода «образование – работа» (среди статусов были учёба в школе, в вузе, постоянная или временная работа, совмещение её с обучением и пр.). Затем с помощью кластеризации были определены девять наиболее типичных треков.
На следующем этапе учёные смоделировали включение молодёжи в каждую из траекторий в зависимости от стартовых условий. Среди последних были:
Компоненты человеческого капитала — когнитивные и некогнитивные (личностные) характеристики, которые влияют на успеваемость и выбор образовательной траектории, приносят финансовую отдачу, предсказывают производительность работников и их результаты на рынке труда. (Индикаторами человеческого капитала (и успеваемости) в работе были итоги международного мониторинга школьного математического и естественнонаучного образования TIMSS за 2011 год, призерство на Всероссийской олимпиаде школьников (ВсОШ), а также открытость новому опыту, добросовестность и невротизм (некогнитивные характеристики). Учитывалась также активность выбора профиля обучения в вузе).
СЭС респондентов. По данным исследований, он модерирует образовательно-карьерные треки. Так, ресурсы семьи влияют на достижения и образовательный выбор подростков. Дети «статусных» родителей учатся лучше и следуют более привилегированным образовательным траекториям.
На этом этапе исследования применялся регрессионный анализ. Зависимой переменной служила траектория. При этом контролировался ряд важных показателей: пол (так, «штраф за гендер» есть уже в стартовых зарплатах — мужчины получают больше), место учёбы в школе (в крупных населённых пунктах больше образовательных опций), профиль первой специальности в вузе, проживание с родителями и репродуктивные планы. Жизнь с родителями может свидетельствовать об отложенном взрослении.
В теоретической части исследователи использовали социологический и экономический подходы:
в социологии в применении к исследованию актуальны теория социального воспроизводства и теория рационального выбора. Первая объясняет вклад ресурсов семьи в образовательный и профессиональный трек, а также роль системы образования и структуры рынка труда в сложившейся социальной стратификации. Вторая теория, в контексте которой важны оценки выгод и издержек, также предсказывает следование выходцев из высокоресурсных семей привилегированным образовательным трекам и достижение ими высокого профессионального статуса. Дети родителей с низким СЭС, напротив, оказываются в менее устойчивых карьерных траекториях.
в экономике для исследования релевантны теория человеческого капитала и сигнальная теория. Обе предсказывают более высокие доходы для тех, кто учился дольше и имеет больший стаж работы. Но в первой теории считается, что успешность более образованного и опытного работника на рынке труда опосредована его большей производительностью, связанной с инвестициями в человеческий капитал. А во второй теории производительность не связана напрямую с длительностью обучения. Важен сам факт диплома об образовании — сигнал определённого уровня производительности. Однако при массовизации образования сигнальная функция диплома снижается, и наблюдается upskilling — повышение требований к квалификации. Так, растёт спрос на магистров.
Проанализировав наборы статусов, исследователи выделили три разновидности линейного трека, две карьерные траектории, а также реверсивный, отложенный, нестабильный и транзитный треки.
Если расширенно трактовать линейную траекторию — включить в неё совмещение учёбы с работой на старших курсах и в магистратуре, получится, что более 40% выпускников вузов находятся в условно линейных траекториях. На фоне многих развитых стран картина оптимистичная: уровень и скорость трудоустройства молодых кадров в России довольно высоки.
В исследовании также выяснилось, что:
Включение в маршруты с долгим высшим образованием ассоциировано с более высокими академическими способностями.
Участие в ранних карьерных траекториях (с работой с первого курса) связано с открытостью новому опыту.
СЭС дает развилку двух карьерных треков. В одном из них, при невысоком статусе, выход на рынок труда в период учёбы может быть вынужденным. В другом треке — для «карьеристов», выросших в более благоприятных условиях, — раннее трудоустройство служит поощряемой ранней профессионализацией.
Включение в трек с нестабильным положением на рынке труда не связано с СЭС или успеваемостью, но ассоциировано с недостаточной осознанностью выбора первой специальности.
Обычная линейная траектория предполагает, что молодые люди сразу после школы поступили в вуз, в бакалавриате занимались только учёбой, а получив диплом, перешли к постоянной занятости и находятся в ней в свои 25 лет. Но такой гладкий путь — уже редкость (треку следовали лишь 15% респондентов; среди них много госслужащих).
Учёбу зачастую комбинируют с работой. За бакалавриатом может следовать магистратура. Поэтому исследователи выделили ещё две разновидности линейной траектории:
Линейная траектория с совмещением (12% выборки) подразумевает, что её участники на старших курсах уже не только учились, но и работали. В тройке сфер занятости для этого трека — доходная сфера IT, маркетинг и медиа. К 25 годам участники маршрута имеют доход на 10 процентных пунктов (далее — п.п.) выше среднего по выборке.
Длинная линейная траектория (10% опрошенных) — те, кто после бакалавриата поступил в магистратуру и только тогда впервые трудоустроился. Многие респонденты работают в отраслях, требующих высокой квалификации, — в промышленности и в образовании.
Гладкому переходу к работе противостоят два ранних трудовых трека:
Карьерная траектория — 6% выборки — включает тех, кто начал работать с первого курса бакалавриата (в магистратуру они не идут). В целом это группа раннего взросления. В ней раньше других создают семью, доля молодых родителей втрое превышает среднюю по выборке — 21% против 7%. Многие респонденты заняты в наименее квалифицированном сегменте — сфере услуг.
Длинная карьерная траектория (12%) — «карьеристы» как таковые. Они тоже на рынке труда с первого курса, но работа не помешала им пойти в магистратуру. 43% трудятся в промышленности и образовании — отраслях, требующих высокой квалификации.
К сложным карьерно-образовательным трекам можно отнести четыре пути:
Реверсивная траектория (9% респондентов) предполагает возвращение в систему образования. После получения диплома представители кластера трудоустраиваются и, не прекращая работать, снова идут учиться. Эта группа занята в основном в прибыльных сферах: промышленность, IT , маркетинг и пр.
Отложенная траектория (15% опрошенных) включает «нетипичных» магистрантов. Если обычно учащиеся магистратуры работают, то в этом кластере респонденты не имели опыта работы до 24 лет, посвящали себя лишь учёбе — в бакалавриате, а затем в магистратуре. Почти никто из них не имеет детей. Условно говоря, их взрослость «отложена». Группе присуща некоторая уязвимость в смысле трудоустройства и зарплаты. Их выход на рынок труда пришёлся на пандемийный 2020 год, и гладкого перехода к постоянной работе не было. У тех, у кого он всё же случился, доходы ниже среднего по выборке.
Нестабильная траектория (14%) — кластер неустойчивости на рынке труда. У его участников — разный образовательный опыт (большинство — бакалавры, но есть и магистры), а в плане трудоустройства они похожи. После получения диплома представители группы были заняты на временной работе или не работали вообще. В пандемийный 2020 год более половины кластера находилась в нестабильном положении.
Транзитная траектория (7%) — с переходом в вуз через колледж — означает, что представители группы получили среднее профессиональное образование, поступили в высшую школу, на старших курсах дополняли учёбу работой, затем перешли к постоянной занятости. Трудовой доход — ниже среднего по выборке на 21 п.п. Это может быть связано с более поздним получением высшего образования и низким уровнем человеческого капитала по сравнению с теми, кто пришел в высшее образование обычным путём.
Исследователи предположили, что вход в треки с продолжением учёбы после бакалавриата связан с более высоким СЭС и академическими способностями. Гипотеза подтвердилась лишь частично. Выяснилось, что:
Именно академические способности во многом предопределяли включение во все траектории с длительным обучением (длинная линейная, реверсивная, отложенная и длинная карьерная). У тех, кто набрал максимальные баллы TIMSS по математике, вероятность оказаться в траекториях с долгим образованием выше, чем в линейной траектории (референтной). Разница — 5,9–9,4 п.п. в зависимости от траектории. Этот вывод хорошо согласуется с теорией человеческого капитала.
Статистически значимой разницы по наличию высшего образования у родителей между теми, кто следует линейному треку, и остальными нет. Другие параметры СЭС оказались значимыми предикторами траектории с длительным образованием лишь для длинного карьерного маршрута. Среди представителей этого кластера меньше лидеров по баллам TIMSS, но это компенсируется их высоким культурным капиталом и образовательными ожиданиями родителей. Это позволило респондентам оказаться в траектории с длительным обучением.
Вторая гипотеза — о том, что включение в треки с долгим трудовым опытом не имеет значимых связей с СЭС и академическими способностями, — тоже подтвердилась лишь отчасти. Значимым предиктором («предсказателем») вхождения в обе карьерные траектории оказалась не успеваемость, а открытость новому опыту. В других аспектах участники двух треков не схожи.
СЭС сработал так: низкий культурный капитал оказался сильным предиктором карьерной траектории с коротким высшим образованием, а в длинную карьерную траекторию, наоборот, вовлечены респонденты с самым высоким социально-экономическим положением.
Исследователи также измерили «расстояние» между разными треками. Единственное значимое различие в индивидуальных характеристиках между участниками линейной траектории и линейной с совмещением — профиль подготовки. Шансы следовать «линии» с совмещением на 8 п.п. выше у выпускников социально-экономических направлений в сравнении с гуманитариями. Видимо, у первых больше опций для сочетания учёбы с работой.
Длинная и обычная линейные траектории различаются заметнее, поскольку первая предполагает продолжение высшего образования, а оно связано с параметрами человеческого капитала. Вероятность включения в длинную линейную траекторию против короткой на 7,5 п.п. выше у более способных учащихся (с высоким баллом TIMSS). Можно также предположить, что участники длинной «линии» пошли в магистратуру не только с целью нарастить человеческий капитал. Они могли оценивать вторую ступень высшего образования как страховку для более гладкого выхода на рынок труда в неродном городе (представители кластера часто совершали образовательную миграцию).
Если бы участники линейной траектории не завершили обучение после бакалавриата, они могли бы оказаться в отложенном треке. При другом развитии событий приверженцы «генеральной линии» могли оказаться на реверсивном маршруте (выйти на рынок труда после вуза, но позднее вернуться в магистратуру и совмещать учёбу с работой). Однако вероятность включения в реверсивный трек выше на 9,4 п.п. у отличников по математике и на 12,7 п.п. — у выпускников социально-экономических специальностей. Это может говорить об их готовности дополнять квалификацию, а также об ожидании высокой отдачи от диплома магистра.
Участников транзитной траектории значимо отличает от представителей линейного трека академическая успеваемость (у первых она ниже), но не социально-экономический статус. По-видимому, транзитный путь избирается ради снижения риска не поступить в вуз для менее успевающих, но довольно обеспеченных учащихся.
Наибольшие различия у участников линейной траектории наблюдаются с обоими типами «карьеристов». В кластере длинной карьерной траектории ранний выход на рынок труда, очевидно, планировался. Среди участников трека явно больше юношей и призёров ВсОШ, они росли в крупных городах и в семьях со значимо более высоким СЭС (выше культурные запросы и образовательные ожидания родителей). Выбор специальностей в группе был более активным, чем у участников линейной траектории, а значит, профессиональное самоопределение могло произойти быстрее и естественнее. Однако других параметров сложившейся взрослости у них не наблюдается.
Второй карьерный кластер, напротив, демонстрирует большую взрослость, заводя семьи раньше других. Ранний выход на рынок труда, скорее всего, продиктован более низким статусом, успеваемостью, а возможно, и семейной ситуацией (нужны средства).
Исследование показало, что традиционное понимание линейной траектории теряет актуальность. Во-первых, практика сочетания учёбы с работой стала массовой. Более того, отсутствие трудового опыта во время учёбы в магистратуре оборачивается проблемами при переходе в постоянную занятость, пример тому — отложенная траектория. Во-вторых, треть выпускников вузов сразу или через год–два продолжили обучение в магистратуре. Иными словами, происходит нормализация длительного высшего образования.
Исследование вносит вклад в дискуссию о «длинном следе» стартовых условий — СЭС и человеческого капитала — в биографии человека. Найденная ассоциация более высоких когнитивных способностей в школе с длинным треком в высшем образовании помогает исследовать факторы получения более высокого уровня образования, а значит, и более высоких долгосрочных результатов на рынке труда.
С одной стороны, полученные в работе данные говорят об определённой гомогенности выпускников вузов по социальному положению. С другой стороны, они не отменяют значимости СЭС для успешности более поздних образовательно-карьерных маршрутов. Анализ треков, сложившихся к 30–40 годам, наводит на мысль, что социально-экономический статус может оказаться важным в более длинной перспективе с учётом уровня квалификации выполняемой работы, профессионального статуса и пр.
В дальнейшем стоит уделить внимание институциональным факторам формирования маршрутов в образовании и профессии. Среди них, например, характеристики территории проживания, структура локального рынка труда, а также селективность университета. Это и станет предметом новых исследований.
IQ
