«Чертова дюжина для меня счастливое число. Книг о танце невероятно много, но я остановилась на тринадцати. Старалась уместить в эту подборку широкий диапазон тем — от романтического балета до танцовщиков Гитлера, от ансамблей «народного» танца до американского постмодерна,» — поясняет Ирина.
Хореографическое искусство двадцатых годов
Е. Я. Суриц
Critical Moves: Dance Studies in Theory and Politics
Randy Martin
«Критические движения. Шаги, которые мы должны предпринять. Движения, которые направляют критическое сознание. Танец находится в точке, где встречаются рефлексия и телесность, переплетаются действие и предвосхищение. Танец, следовательно, острый момент этих состояний, появляющийся как будто после предупреждения, но без предварительного диагноза. Он обладает всей интенсивностью несчастного случая, который все же не приводит к гибели. Танец возникает благодаря силам, влиянию которых поддается тело, только для того, чтобы самому породить силу. Танец подобен быстрому мышлению — мышлению ногами. Танец создает такое чувство, будто находишься в центре кризиса, разрыва, потери; так что если танец кажется серий остановок и начал, для танцовщика уже наступает следующий шаг, совершается переход от одного состояния (не)равновесия к следующему» — так открывается книга Рэнди Мартина, который начинал свой профессиональный и творческий путь танцовщиком, а впоследствии стал одним из самых радикальных и влиятельных исследователей и теоретиков танца.
Марк Франко также в начале карьеры был танцовщиком. Теперь он профессор dance studies, автор множества книг о танце, редактор серии по теории танца в Oxford University Press. Книга The Work of Dance посвящена 1930-м годам — времени радикализма в политике, когда американские танцовщики и хореографы участвовали в рабочем социалистическом движении. Франко анализирует не только интеграцию танцовщиков в политику, но и телесную составляющую этого вида искусства. Chorus line (кордебалет — прим. IQ) в танцевальных ревю вроде Ziegfeld Follies или же создаваемый в те годы Мартой Грэм танец модерн толкуются автором как «физическая работа».
В 1930-е годы в СССР возникло удивительное явление — первый ансамбль «народного» танца на госбюджете. Игорь Моисеев создал тогда новую модель, которая оказалась столь успешной, что после войны ее скопировали не только в странах так называемого «социалистического блока», но и в Турции, Египте, Марокко, Греции, на Кубе. Американский исследователь Энтони Шей отдал изучению «народного» танца много лет — счастливых — как он сам признается. Автор описывает и анализирует хореографические стратегии, репертуар и отдельные спектакли государственных ансамблей «народного» танца в разных странах мира.
Нацисты жгли книги и запрещали многих современных им художников. Танец тоже попал в круг внимания печально знаменитого Министерства пропаганды, возглавляемого Геббельсом.
В книге совмещается два взгляда на эпоху — исследовательницы танца Марион Кант и танцовщицы Лилиан Карина, жившей и работавшей в «тени Рейхстага».
На первый взгляд кажется, что танец и эротика связаны самым тесным образом — через тело танцовщика. Однако танец, чувственный по своей сути, вовсе не обязательно сексуален. Даже наоборот: в современном танце очень мало работ, отсылающих к эротике. «Почему это так?» — спрашивает Филипп Верьель, исследователь и критик танца, известный своими острыми суждениями. В его повествовании объединены танец Саломеи и буто, танго и хореография Анны Терезы де Керсмакер.
История балета в ХХ веке не знала другой такой труппы, которая бы оставила столь же глубокий и мощный след, как «Русский балет» Дягилева. Всего за двадцать лет существования (с 1909 по 1929 год) он успел изменить восприятие балета — от любования хорошенькими ножками к погружению в живое современное искусство. В дягилевской труппе раскрылся хореографический талант Михаила Фокина, Вацлава Нижинского, Леонида Мясина, Бронславы Нижинской, Джорджа Баланчина. Свои балеты они старались ставить согласно концепции Gesamtkunstwerk, которая предполагала синтез искусств и создание идеального произведения. Книга профессора Колумбийского университета, известного историка танца Линн Гарафолы посвящена одному из самых ярких эпизодов истории балета.
Одна из первых монографий о студийном движении начала ХХ века, которое началось в России с легкой руки и легкой ноги Айседоры Дункан. Сама «бабушка современного танца» говорила, что если бы ее последователей в России выстроить в одну линию, то эта линия протянулась бы от Петрограда до Сибири. Возможно, она несколько преувеличивала, но в первые десятилетия ХХ века в нашей стране танец стал не только популярной формой досуга, но и образом жизни. В некоторых студиях участники и танцевали, и сожительствовали. Так что, иногда танцстудии больше походили на коммуну, нежели пропагандируемый властью официальный коммунизм.
Многие древние народы, от южной Греции до Русского Севера, поклонялись «танцующим богиням» — женским языческим божествам, как правило, изображавшимся в танцевальной позе. Эти божества связаны с культами плодородия, урожая, деторождения, семьи. Элизабет Барбер, специалист в области танцев южных славян, написала книгу на пересечении археологии, фольклористики и исследований движения и танца. Читается книга как детектив, в котором читателю постепенно открывается значение «танцующих богинь».
Тех, кто еще сомневается, что существует наука о танце, может переубедить существование различных языков и систем записи танца. Их не уничтожило даже появление видео. Записывая хореографию с помощью специальных знаков, танцовщик и хореограф не просто фиксируют движения, а подвергают их анализу. В прошлом солистка балета, Надежда Алексеевна Вихрева, посвятила проблемам записи танца почти сорок лет. В книге представлены разные языки танцнотации, от Мишеля Тулуза (XV век) до супругов Бенеш (XX век).
Книга из оксфордской серии учебников посвящена танцу на экране: в кино, на телевидении, в видео на YouTube, в рекламных роликах и музыкальных клипах. Феномен попкультуры подвергается в книге критическому анализу. Авторы задаются множеством системных вопросов. Каково место танца в «устройстве» фильма? Какой тип тела и какая хореография востребованы на экране? Как это влияет на восприятие танца вообще? Как идентичность танцовщиков — расовая, гендерная, национальная, сексуальная — включается или не включается в нарративы, связанные с танцем? Какие типы телесного труда: тренировка, обучение танцу, репетиция — присутствуют или игнорируются в индустрии танца на экране?
Книга Инны Скляревской, петербургского историка и критика балета, — о блестящей танцовщице эпохи романтизма Марии Тальони. Беспрецедентная слава этой балерины и уникальность ее искусства породили особый миф Тальони. Автор деконструирует этот миф, делая это тщательно, осторожно и с любовью к балету эпохи романтизма. Ее цель благая — восстановить истинное хореографическое содержание танца Тальони.
Терпсихора в кроссовках. Танец постмодерн
Автор книги Салли Бейнс описывает нью-йоркскую танцевальную сцену 1980-х годов, где создавался так называемый «танец постмодерн». Автор рассказывает о танцовщиках, центром притяжения для которых стала Judson Memorial Church – протестантская церковь на границе Гринвич Вилледж на Манхэттене. Там встретились и танцевали вместе Ивонн Райнер, Симона Форти, Стив Пэкстон, Триша Браун и другие художники танца, без которых сейчас невозможно представить это искусство.
IQ
