16 апреля 2018
Флешмоб #янебоюсьсказать в Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией) и другие онлайн-акции против сексуального насилия помогли его жертвам проговорить проблему и получить в сети психологическую поддержку. В то же время, полная откровенность в таких проектах едва ли возможна. Она напрямую связана с режимом анонимности. В сообществах, где каждый выступает под своим собственным именем, самый болезненный опыт по-прежнему замалчивается, показали исследователи НИУ ВШЭ.
Сетевые флешмобы, в которых жертвы сексуального насилия делятся своими переживаниями, помогают им справиться с психологической травмой. Участникам важно отрефлексировать все детали — от обстоятельств инцидента до тончайших нюансов собственных чувств — и не казнить себя за все случившееся, как бы ни навязывало «вину» общественное мнение.
В массовом сознании по-прежнему силен виктимблейминг: ответственность за насилие часто перекладывается на жертв. Дискурс в духе «сама виновата» обычно включает аргументы: выглядела «вызывающе», вела себя «слишком раскованно», демонстрировала особое «виктимное» поведение — провоцировала агрессора. Такой дискурс присущ типичным мифам об изнасиловании.
Исследовательница Оксана Дорофеева выбрала два наиболее показательных кейса — флешмоб с хештегом #янебоюсьсказать, прокатившийся летом 2016 года в российском, белорусском и украинском сегментах Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией), и тематический подпроект «Подслушано». Эти акции, и прежде всего флешмоб, были направлены именно против виктимблейминга и помогли людям откровенно говорить о пережитом. И все же у открытости были свои пределы.
Темы насилия в детстве и инцеста появлялись только в анонимных рассказах, но не в громких публичных выступлениях.
Как ни странно, признания в соцсетях о пережитом насилии содержат не только полемику с виктимблеймингом. Они делаются и с оглядкой на него. Мифы об изнасиловании так или иначе встречаются в постах, пусть и в следовых количествах. Это значит, что разговор о насилии стал в обществе более откровенным, но не беспредельно.
В целом степень исповедальности в соцсетях зависела от режима анонимности, установок и аудитории сообщества.
«Подслушано» — популярный развлекательный проект, который, по идее, может восприниматься как коллекция разнообразных казусов. В нем можно анонимно (от имени группы) публиковать самые шокирующие истории и читать такие же посты других пользователей.
Флешмоб #янебоюсьсказать — «вещание» на широкую аудиторию, социальный проект с самыми серьезными целями: открыто говорить о харассменте в обществе, не замалчивать проблему. Пользователи публиковали посты на своих персональных страницах. Откровенные рассказы могли увидеть самые разные читатели, как ближний, так и дальний круг: родные, друзья, коллеги, начальство. Это ситуация коллапса контекстов (context collapse), когда приходится учитывать неоднородность аудитории.
В итоге в силу этих исходных условий участники флешмоба были вынуждены цензурировать собственные высказывания: дозировать информацию и тщательно выбирать выражения.
Из Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией) отобрали 51 публикацию, из «Подслушано» – 50. По итогам анализа постов выяснилось, что в #янебоюсьсказать они длиннее и подробнее (возможен рассказ сразу о нескольких случаях харассмента). Там немало высказываний в поддержку других жертв, призыв бороться с насилием звучит рефреном. Посты в Facebook (экстремистская организация) гораздо более социально приемлемы, чем в «Подслушано».
В #янебоюсьсказать речь чаще идет о харассменте, то есть о непристойных предложениях (грязных намеках, неприятных прикосновениях, приставаниях). «Подслушано» же, в основном, рассказывает о фактах изнасилований.
Во флешмобе не было историй об инцесте и встретилось значительно меньше рассказов об изнасиловании в детстве. В «Подслушано» же почти в половине публикаций (20 из 50) авторы пишут, что на момент происшествия были детьми (до 13 лет), в 11 из 50 историй говорится об инцесте.
В проекте «Подслушано» фигурировали истории, в которых сексуальное насилие сопровождалось другими преступлениями: побоями, похищениями и пр. Этого не наблюдалось в выборке #янебоюсьсказать.
Прямого виктимблейминга (фраз в духе «я сама виновата») со стороны авторов постов #янебоюсьсказать не было. В рамках групповой нормы в этом флешмобе жертва понимает, что вся ответственность — на агрессоре. И в некоторых постах видно, как менялись представления о норме. То, что раньше не считалось насилием, сейчас — считается. Так, одна из девушек признается, что когда-то не видела ничего опасного в принуждении к сексу со стороны партнера. «Помню, мой первый молодой человек, как я осознала только сейчас, читая чужой пост, совершал надо мной (возможно, больше психологическое) насилие, — пишет участница флешмоба. — Он появился очень рано, я еще была не готова, но он постепенно и успешно склонял, вынуждал меня к интимным занятиям, оральному сексу, затем и к традиционному. Конечно, ни он, ни я не считали тогда, что это насилие... он, вроде как, имел на это право, он же мой молодой человек».
В «Подслушано» можно прочитать и другие суждения. Так, участницы иногда признавались в готовности к чьему-то произволу. «Вчера в клубе меня силой взял какой-то парень. <...> Ну а я сильно и не сопротивлялась... секса давно не было», — пишет пользователь сети. Границы нормы здесь, видимо, более широкие.
В «Подслушано» часто встречались accounts. Это объяснения или оправдания своего (или чужого) неподобающего поведения, которые позволяют человеку презентовать аудитории «более приемлемую версию себя».
Обычно accounts нужны в ситуации внешнего оценивания. Человек предвидит чужие аргументы, отвечает на них и пр. «Accounts помогают нормализовать ситуацию, сократить дистанцию между тем, что произошло, и тем, что вписывается в стандарт, в том числе, и для самого человека», — поясняет исследователь.
Однако, по сути, это явление — часть «мифов об изнасиловании». Accounts делятся на обоснования (justification) и оправдания (excuse). В первом случае человек берет ответственность за ситуацию на себя и считает свое поведение правильным. Во втором — он признает, что ситуация плохая, но перекладывает ответственность на кого-то другого. Оправдания, согласно классификации американских ученых Марвина Скотта и Стэнфорда Лимана, делятся на подкатегории в зависимости от того, на кого или что перекладывается ответственность. Причинами инцидента могут быть стечение обстоятельств (accident), отсутствие знания или несвобода воли (defeasibility),законы природы (biological drives). Наконец, возможен просто поиск козла отпущения (scapegoating).
В «Подслушано» было найдено вдвое больше accounts, чем в #янебоюсьсказать, — в 25 против 12 (из полсотни текстов в каждом кейсе). Это не удивительно. Идея accounts, казалось бы, противоречит замыслу #янебоюсьсказать. Флешмоб был призван поддержать жертв, а не оценивать их действия со стороны. В «Подслушано» же изначально представлены самые разные точки зрения, восприятие харассмента — более сложное, поэтому объяснений и оправданий немало.
В «Подслушано» было 17 оправданий и восемь обоснований, а в #янебоюсьсказать — 10 оправданий и два обоснования. Среди оправданий были стечение обстоятельств, детский возраст («Я малышка совсем была, не понимала, что да как»), внешняя привлекательность.
В обоснованиях авторы поясняли, почему ничего не предприняли для того, чтобы агрессор понес наказание (не обратились в полицию, не рассказали родным). Здесь традиционно лидируют два чувства: страх и стыд.
Так или иначе, для многих участников этих проектов было важно подчеркнуть отсутствие собственной вины, самореабилитироваться.
Сам факт, что во флешмобе все же есть accounts, уже показателен. В этом можно рассмотреть проникновение «внешней» нормы, оглядку на потенциальное оценивание со стороны.
Следы этого проникновения можно увидеть и в том, что авторы многих публикаций на Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией) в самом начале текста писали, что речь именно о харассменте, а не об изнасиловании, отмечает исследовательница. Для участниц #янебоюсьсказать важно расставить все точки над i. Есть, например, такое уточнение: «Меня никогда не насиловали физически». Или: «В моей жизни было четыре случая, всего четыре». Так участницы акции старались показать, что их опыт не выходит за рамки «приемлемого» и распространенного.
В том, что харассмент подавался как частотное явление, проявилась некая двойственность. С одной стороны, это говорит о том, что сексуальное насилие — системная проблема общества. С другой стороны, распространенные явления нередко путают с нормой. Или даже отождествляют с ней.
IQ
 боюсь сказать&image=https://iq.hse.ru/data/2018/04/16/1150773918/6Signature1.jpg){kind=link}