21 марта 2018
По данным Росстата, в России ежемесячно около 13 тысяч волонтеров занимаются поиском пропавших людей. Кто и почему готов жертвовать личным временем и эмоциональным комфортом ради спасения незнакомого человека, выяснили в Центре исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ. Мотивация и стиль жизни спасателей были изучены на примере добровольческого движения «Лиза Алерт». Информационной базой исследования стали результаты онлайн-форума с участниками движения из 11 городов.
Поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт» появился в 2010 году. Его создали волонтеры, помогавшие искать пропавшую в Подмосковье пятилетнюю Лизу Фомкину.
Основная движущая сила отряда сегодня — люди в возрасте 30+ с хорошим здоровьем и заработком. Финансовый вопрос здесь важен: экипировка и оборудование (рации, фонари, навигаторы, транспорт) требуют существенных личных затрат.
Трудовая деятельность волонтеров не всегда привязана к офисному распорядку. Среди них есть индивидуальные предприниматели, журналисты, люди со свободным графиком работы.
В качестве хобби часто упоминаются туризм, охота, рыбалка, экстрим, парашютный спорт, привлекательны поиск приключений, саморазвитие и познание нового.
«Плюнуть на телефон и выбраться гулять с детьми. Не спать в течение суток... Каждый день состоит из маленьких достижений. Это и есть жизнь». (Здесь и далее по тексту — цитаты волонтеров-участников исследования) .
Многие волонтеры — люди с активной жизненной позицией и широким кругом интересов. Поэтому практически никто не сказал, что без «Лизы Алерт» их мир будет скучным.
Участие в отряде влияет на образ жизни и самоощущение — помогает самоопределиться, стать другим человеком — открыть свои лучшие, сильные стороны.
«Для кого-то достижение — заработать миллион, а для кого-то сделать то, что другие делать не решаются. Вот с миллионами проблема:) Снять дорогую машину с бетонного мостика, висящую на одном борту, без повреждений — мало кто может, но я это делаю. Вытащить наглухо засевший грузовик из сложного бездорожья — в ту же серию».
«…Это почти как работа. Но не для дохода (его тут просто нет, скорее, наоборот), а для ощущения своей нужности, для создания чего-то хорошего за пределами своего мирка».
Большую часть добровольцев в отряд «приводят» социальные сети и информация в СМИ (телерепортажи, интервью). Листовки и встречи обычно не дают результата.
«Я не привлекаю никого специально, мы пробовали и лекции и раздатку, выхлоп — ноль».
Первый мотив участия — желание сделать что-то для спасения человека, а первый шаг — подключение к розыску пропавших знакомых, соседей, чаще всего — детей. Мотивация «стать героем» заявлена редко. Ключевое слово, описывающее участие и вовлеченность — неравнодушие.
Нередко люди следят за работой «Лизы Алерт» в соцсетях и не решаются вступить в ряды волонтеров, поскольку не уверены, что обладают поисково-спасательными навыками и не подозревают о ценности даже минимальной и простой помощи.
«Об отряде "Лиза Алерт" я узнал в 2014 году, когда в Томске искали 3-годовалую Вику, которую похитили из детского сада. И вот, спустя 3 месяца, начинаю развивать отряд у себя в городе».
Некоторые волонтеры считают, что добровольчество — «тяжелое бремя», без выгод, но с обязательствами, вложениями времени, сил и денег. С другой стороны, примкнувшие к движению видят результат — спасение жизни — и работают на его эффективность: обучаясь, обмениваясь опытом, разбирая сложные случаи. Все отмечают высокий профессионализм отряда, испытывают чувство профессиональной гордости.
«Одинаковых поисков не бывает никогда. Это головоломка, так как нет конкретного и отточенного алгоритма действий. Пойти вон туда и найти. Каждый раз — это мозговой штурм».
Результат «штурмов» — качество поисковой подготовки, которое, по словам участников исследования, выше, чем в полиции и МЧС («полиция тоже в чем-то учится у нас, видя что наши методики эффективны»).
Удачная поисковая операция дает позитивный настрой: «ощущение, что свернул горы», «чувство, что спасаешь жизни, — как наркотик».
«Впервые меня сильно "зацепило", когда именно наша группа в лесу нашла потерявшихся бабушку и 5-летнюю внучку. Это было... не объяснить... Когда ты идешь ночью по лесу (а тогда еще нам было очень страшно), и вдруг слышишь слабый отклик... И затем: найдены, живы! И обратная дорога с девочкой на руках. Это сильные эмоции».
Другое дело, если поиски заканчиваются трагически. Многие упоминают, что забыть их сложно, чувства, казалось бы, уже пережитые, не отпускают годами. В такой ситуации реальной становится опасность эмоционального выгорания и важным — умение не пропускать через себя чужие беды.
«Я не чувствую к пропавшим ничего. Искренне считаю, что только холодный рассудок и трезвый ум могут помочь найти пропавшего в кротчайшие сроки. Отвлекаться на эмоции нельзя. Для меня это задача, головоломка, которую надо решить одновременно эффективно и быстро».
Среди основных сложностей также недосып и постоянная усталость («десяток км. по пересеченному мокрому лесу»), отсутствие понимания со стороны близких, нелояльность руководства (угроза стать безработным, если предпочитаешь работе поиск людей).
Случается, что могут пострадать отношения в семье, вплоть до ультиматумов и разводов:
«Все свободные средства уходят в никуда, детьми некогда заниматься, семья голодная, ночами на поисках».
«Дети просили подарки, но мой фонарик стоил как 4 их подарка».
«Ты едешь в никуда, помогать тому, кого не знаешь, — когда дома есть нерешенные вопросы».
Несмотря на пользу поисковой работы, спасатели иногда говорят о недостатке уважения к себе и к занятию волонтерством в целом. Посторонние, родственники, а иногда и сотрудники полиции, могут называть их странными и разбазаривающими жизненные ресурсы.
«Родители не сразу приняли отряд в моей жизни. Для них было непонятно — как я могу уехать ночью в лес, с какими-то людьми, оставить семью... Они воспринимали это скорее как игру, забаву. В их глазах, я долго была "дитя" которое "тешится". Только чем-то неправильным».
Боязнь быть непонятым и стереотипы в отношении добровольчества становятся препятствиями на пути к нему.
«Люди думают, что там все "больные". Думаю, это связано с тем, что волонтерство привлекает людей эмоциональных, сопереживательных. Такие люди не всегда могут справиться с эмоциями, рассказывая о своей деятельности. В результате возникают тексты, подобные этим: ПОМОГИТЕ!!!!!!!!!!! НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ!!!! ЛЮДИ!!!! Затем включается защитный механизм и человек перестает обращать внимания. Или просто пролистывает».
Постепенно отношение общества меняется, считают участники «Лизы Алерт». Растут лояльность населения и готовность к сотрудничеству специальных служб (МЧС, полиции).
«Изменения фантастические. 10 лет назад это было голое поле. 5 лет назад мы были заметны и считаем своей заслугой привлечение внимания СМИ и чиновников к проблеме. Сейчас никто не делает это лучше нас. И мы совершенствуемся».
Благодаря активной государственной поддержке волонтерство становится модным трендом. Добровольцы понимают, что внимание «сверху» повышает их статус, но боятся, не обернется ли оно бюрократическими последствиями и затягиванием в политику. Они опасаются принятия закона о волонтерстве со строгим регламентом действий, подчинением госструктурам, переписи волонтеров, обязательного наличия «волонтерской» книжки, введения отчетности.
«Государство уж очень хочет нас контролировать и управлять нами. Это настораживает. Мы аполитичны. Не надо нас ставить в дружные ряды. Мы в целом против этого. Надеюсь, не дойдет до присвоения каждому удостоверения волонтера. Это будет уж совсем полный провал».
IQАвторы исследования:
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
