«Мать всех рыночных реформ»

Кризис, вызванный пандемией коронавируса, называют самым тяжелым за почти сто лет и сравнивают с Великой депрессией начала XX века. На самом деле они разные, но уроки истории полезно вспоминать, особенно когда есть повод. 30 января был день рождения Франклина Делано Рузвельта — 32-го президента США, поднявшего Америку после сильнейших экономических потрясений. О мифах и реальности его «Нового курса» и о том, что из прошлых экспериментов актуально в наши дни, IQ побеседовал с научным руководителем Департамента мировой экономики НИУ ВШЭ, ординарным профессором Леонидом Григорьевым.

— Прежде чем всё стало плохо, всё было очень хорошо. С 1933 года Рузвельту предстояло спасать страну, которая ещё недавно — в «ревущих» 1920-х — показывала пример благополучия. Как оно выглядело?

— Есть загадка высокой производительности труда в США, — когда и откуда она взялась? В какие времена Соединенные Штаты оторвались от Европы? А оторвались они именно в 20-е годы прошлого века, когда производительность труда в американской промышленности в среднем ежегодно прибавляла 5%.

В Европе после Первой мировой войны экономика росла очень вяло, в то время как в Америку приехало 4,3 миллионов иммигрантов, в основном европейцев. За минусом 1,3 миллиона уехавших страна пополнилась на три миллиона человек, а это квалифицированная рабочая сила в дополнение к собственной — население росло по 2,15% в год.

Всё было действительно хорошо. Количество жителей страны за десятилетие увеличилось со 106 до 121 миллиона, а ВВП на душу населения — с 641 до 847 долларов. Промышленное производство выросло втрое. В среднем в год строилось до 870 тысяч жилых домов.

— А потом рухнула в Великую депрессию с обвалом экономических показателей почти наполовину…

— Подъём в 1920-х годах был очень неравномерным. С одной стороны — прогресс, с другой, усиление проблем. Трёхкратный рост промышленности обернулся перепроизводством, товары обесценивались. Оборотной стороной массового жилищного строительства стало увеличение объёма долгов по закладным. Повышалась зарплата, но люди свои сбережения превращали в акции, получали огромные бумажные состояния, которые исчезнут после биржевого краха, около 5% американцев влезли в финансовые пирамиды. Переизбыток производства зерна, снижение цен на сельхозпродукцию и закредитованность фермеров вели к тяжелейшему аграрному кризису с массовыми банкротствами уже в период Великой депрессии.

К её концу в 1933 году ВВП на душу населения упал с 847 до 442 долларов, уровень потребления снизился на 30–40%. При этом в команде президента Герберта Гувера депрессию долго всерьёз не воспринимали — они были полные фри-трейдеры. Гувер вошел в историю со своим постоянно повторяющимся выражением: «Оживление — за углом» (Recovery is around the corner). Кризис развивался в три этапа, и на каждом его неправильно лечили или вообще не лечили, чем довели экономику до тяжелейшего упадка.

— То есть сменившему республиканца Гувера демократу Рузвельту надлежало действовать стремительно?

— Да, Рузвельт пришёл спасать Америку от краха, причём и он, и его окружение это прекрасно понимали. Положение, в котором находилась страна к моменту его инаугурации 4 марта 1933 года, принципиально важно. Он должен был одновременно остановить падение производства, сократить безработицу, стабилизировать банковскую систему и быстро переломить настроение людей.

Первое, что он делает — закрывает банки и открывает пивные, выкупает золото у населения и представляет Конгрессу антикризисную программу, получившую название «Новый курс».

Золото выкупалось с целью создать — при действующем золотом стандарте — основу для бумажных денег. Банки отправлялись на «каникулы» и проверку, чтобы остановить массовые набеги вкладчиков. Открытие пивных означало отмену «Сухого закона» или, как его иногда называют, прогибишена, действовавшего в США с 1920 года (штаты уже проголосовали за отмену). По нему алкоголь запрещалось производить, транспортировать и продавать. Пить было можно, и пили, видимо, не меньше, но только — крепкие напитки и украдкой, в нелегальных рюмочных спикизи. 

Традиционные бары (салуны) сухой закон закрыл вместе с привычным американцам вечерним общением за пивом. Но поскольку не удалось «закрыть» сам алкоголь, то огромные доходы от спиртных напитков (по оценкам, за 12 лет около $11 миллиардов) вместо казны уходили мафии.

— Новым в политике Франклина Рузвельта стало усиление роли государства, в рыночную экономику вводились планирование и госконтроль. Насколько это вмешательство было рациональным?

— Вмешательство, то есть прямое хозяйствование государства в экономике, обычно всеми экономистами критикуется. Другое дело — выставление государством правил и соблюдение их.

«Новый курс» совмещал и то и другое. На первом этапе вмешательство в виде вторжения в ценообразование, фиксации объёмов производства (в сельском хозяйстве), ограничения конкуренции допускалось двумя законами 1933 года (о восстановлении промышленности и регулировании сельского хозяйства). Однако уже в 1935 году Верховный суд их отменил, и до сих пор идут споры, помогли они выйти из кризиса или ухудшили ситуацию.

При Рузвельте появился огромный госсектор — возникали министерства, государственные организации. Доля государства в ВВП увеличилась с 4% в 1930 году до 9% в 1936-м, а госслужащие составили 7% всех занятых.

Олигархи сохранили власть, хотя, они, конечно, испугались и были недовольны. Многочисленные налоговые проверки заставили их перестраиваться, прятать капиталы, маскировать свой контроль. В 1930-е годы произошли существенные изменения в организации бизнеса, но ни у кого ничего не отняли, несмотря на антиолигархическую пропаганду, более сильную, чем мир может позволить себе теперь.

Уже в первой инаугурационной речи Рузвельт говорил об «изгнании менял из храма» (отсылка к Библии). Посыл против богатеев — «the people against the powerful» — он повторил в лозунге, с которым победил в 1936-м на следующих выборах. В XXI веке с такой риторикой ни одного президента, во всяком случае в западном мире, не пустят к власти (или даже в претенденты на выборы) — как опасного подозрительного левака. А там и тогда это прошло.

— Почему?

— Кризис был настолько тяжёлым, что сломил сопротивление действовавших элит, в других условиях они вряд ли бы позволили такие радикальные действия. Кроме того, Франклин Рузвельт и сам из элиты — сын бизнесмена, дальний родственник президента США Теодора Рузвельта, губернатор штата Нью-Йорк. Несмотря на конфликты с людьми из предыдущей администрации и с некоторыми финансовыми группами, он всё равно не чужак, а его программа на новых, точнее «будущих», кейнсианских принципах была не революцией снизу, а реформой изнутри в рамках идеологии патриотизма и американизма.

— Как «Новый курс» оценивается сегодня, какие мифы о нём существуют?

— Мифа два. Первый — что часть мер привела к так называемой депрессии в депрессии — кризису 1937 года. Второй — что Рузвельт много наобещал и не очень сделал. Говорят, что не справился, что ВВП не вышел на предкризисный уровень до 1940 года, а вышел только во время Второй мировой войны.

Кризис 1937-го был не особенно тяжелым и долгим, в нём я не вижу большой проблемы на фоне успехов реформ. ВВП и правда не вернулся к 1929 году до начала войны, но когда в стране экономика падает почти пять лет на 48%, вы не можете быстро нарастить «обратно» ещё половину экономики. Это нереально и пока никому не удавалось. Такая критика с точки зрения экономистов бессмысленна.

Поэтому мифы, на мой взгляд, не важны. Кроме того, они и их творцы выглядят достаточно бледно на фоне огромной, причем совершенно современной нам, научной литературы с детальным разбором Великой депрессии и действий Рузвельта:

— Что же тогда важно?

— Рузвельт сумел сманеврировать одновременно в социальной, экономической и политической сферах. Ему удалось переломить ситуацию уже к осени 1933 года. В 1936 году ВНП США превысил уровень 1932-го на 48%, безработица снизилась на восемь пунктов. В первую очередь это говорит о выходе из кризиса, но в итоге Рузвельт сделал даже больше, чем обещал — провёл реформы, которые были направлены на выход из кризиса, но имели системный характер и работали десятилетия после его смерти.

Причём он продержался у власти достаточно долго, чтобы их осуществить. Это крайне трудно при демократических выборах. Здесь же демократия была соблюдена, отношения с электоратом построены так, чтобы выиграть всё — это почти никому не удавалось потом.

— Великая депрессия выбросила с рынка труда каждого третьего экономически активного американца. Одной из мер «Нового курса» стали общественные работы за счёт бюджета. Сейчас есть смысл это использовать? В каких странах и при каких условиях?

— Такое и сейчас делается везде. Весь вопрос — как? Государство может давать деньги безработным, это американский вариант (пусть уволят, а мы потом поможем), или — поддерживать бизнес, что чаще практикуют в Европе и России (поможем, чтобы не увольняли).

В 1930-е в США создали специальные агентства, готовившие проекты, реализуемые с помощью дешёвой рабочей силы — по строительству и ремонту зданий, аэродромов, дорог, мостов, обустройству национальных парков, лесного хозяйства, борьбы с наводнениями. Наняли много — за небольшие деньги — молодёжи, которая страдала уже четыре года.

Сегодня это в принципе применимо в любой стране, особенно там, где не хватает дорог или можно, к примеру, осушать болота для сельского хозяйства и новых жилых районов. Россия не исключение. У нас есть что почистить: осталось много заброшенных предприятий и производственного мусора со времен СССР и остановки заводов в 1990-е.

Улучшение жизни путём целенаправленных работ экологического и ландшафтного характера вполне возможно. Как и привлечение молодежи — этот эксперимент, пожалуй, стоит перенимать сейчас.

— «Новый курс» — это и новые политические традиции. Какие появились и существует ли они до сих пор?

— Характерная для Демократической партии США традиция ярких инаугурационных спитчей с некоей популистской программой, традиция «Ста дней», то есть показа своих радикальных реформаторских намерений. Из традиции Рузвельта вышел созданный позже в 1946 году Совет экономических консультантов при президенте США.

Но что немаловажно — прямые обращения к народу с использованием технических средств. Рузвельт стал первым президентом, который благодаря распространению радио, смог наладить такое общение. Учитывая, что в 1929 году радио слушали в половине американских семей, а к 1933-му и того больше, он буквально вошёл в каждый дом. Причем его радиообращения — «Беседы у камина» — были не формальными посланиями. Глава государства как бы садился у камина и доверительно разговаривал с хозяевами дома, объясняя суть происходящего в стране. Но, конечно, нужно было быть созвучным, выполнять обещанное и поддерживать контакт.

— Великую депрессию и нынешний кризис локдаунов уже сейчас приравнивают друг к другу. В чем они принципиально не похожи и почему их все-таки сравнивают?

— Сравнивают чисто по внешним параметрам: падение ВВП и прочее, хотя тогда падение было на 45%, а сейчас — в пределах 4–6% по миру. Но нутро кризисов абсолютно разное: в 1929 году проблемы пришли вследствие финансовых шоков (как кстати в 2008 году), в 2020-м триггер оказался внеэкономическим.

Им стала пандемия коронавируса. Мировая рецессия началась из-за запретов на общение и личное потребление услуг. Наиболее сильно это ударило по бедным слоям населения, однако по объёму сокращения спроса лидируют 20% богатых — основных потребителей закрывшейся сферы услуг (туризма, кейтеринга, досуга, общественного питания и т.д.).

— В одной из статей вы пишите, что «если оживление в экономике при ослаблении инфекции продолжится», ситуация в США для Джо Байдена «начнёт несколько напоминать приход к власти Рузвельта», и новый президент попытается повторить некоторые его социальные меры. О чём речь?

— Имеется в виду, что Рузвельт пришел в конце кризиса, когда экономика лежала на дне, и все понимали, что дело плохо. Тем самым он получил некоторый выигрыш от естественного хода дел. Во-первых, не нёс ответственности за предыдущие провалы, во-вторых, начал подъём с нижней точки, а оттуда — что не растёт, то благо.

Джо Байдену тоже повезло. Самый тяжёлый спад был во втором квартале 2020 года, в третьем уже рост. Правда, в четвёртом квартале рост лишь в 1% и эпидемия пока тяжёлая. Но, наверное, в итоге так и получится: появился Байден, пошло оживление, слабеет пандемия, и люди будут помнить, что при этом президенте стало лучше.

— А повторение социальных мер?

— Прежде всего, поддержка занятости и выдача средств бедным. Сейчас станут помогать фармакологии, здравоохранению и раздавать деньги малоимущим. Такая программа вполне естественна — есть традиция Демократической партии, и Джо Байден, разумеется, станет опираться на предшественников. Но повторение, конечно, не буквальное, прошло почти 90 лет, страна другая, с другим уровнем благосостояния и сумасшедшим неравенством, которое просто так не исчезнет.

— Великую депрессию «неправильно лечили». Нынешний кризис лечат правильно?

— Правительство Гувера во время Великой депрессии (именно Гувера, Рузвельт, напомню, пришёл после) действительно работало неудачно, Федеральная резервная система США вела себя безграмотно, если почитать современных нам экономистов.

То, что делают сегодня — заливание кризиса дешёвыми деньгами — противоположно действиям в то время. Это не случайность. Был тщательно изучен и опыт Великой депрессии, и недавних кризисов, поэтому нынешняя политика — это результат научного анализа 2009–2010 годов.

Получится или нет таким способом предотвратить переход локдауна и рецессии в длительную депрессию, — не известно. Пока не очень понятна история с пандемией — и в США, и в мире лишь недавно прошли очередные рекорды по смертности и заражениям. 

— Реформы Рузвельта — «мать всех рыночных реформ». Дети оказались достойными наследниками?

— Американские дети в принципе справились. Что-то ушло, что-то осталось, но главное сохранилась американская логика хозяйствования как в самих США, так и там, где доминировали их подходы — в странах Европы, в Японии, Южной Корее.

Никто не клянется в верности Рузвельту, он не писал учебников, но то, что американцы сумели на базе системы с частной собственностью и конкуренцией (введя централизацию в военных целях) преодолеть большую войну и остаться лидерами экономического развития (в 2019 году на США приходилось почти четверть мирового ВВП) подтверждает, что уроки были усвоены. Но социальные проблемы не решены — выборы 2020 года это показали, так что будем ждать новых попыток у учеников очередного поколения.
IQ