«Арктика без людей»: как технологические изменения меняют регион

Шестой технологический уклад — новый этап развития экономики, основанный на развитии ИИ-технологий, BigData, беспилотных системах  и космическом мониторинге. Такой подход может кардинально изменить модель освоения Арктики, влияя не только на промышленность, но и сам принцип расселения. Придут ли на смену северным городам автоматизированные системы и цифровая логистика, сможет ли Арктика адаптироваться к новым экономическим реалиям, и почему от этого зависит будущее всего Севера, рассказала специалист по экономической географии Севера, доцент факультета городского и регионального развития Надежда Замятина в рамках Северного семинара.

Содержание:

Волны и ритмы
Технологические уклады и территории 
Особенности Арктики как региона: география, экономика, климат
Удар по портовой логистике 
Как Арктика вписывалась в технологические уклады
Будущее шестого технологического уклада в Арктике
Новые вызовы 

Волны и ритмы

В мире регулярно происходят технологические изменения, кардинально влияющие на экономику и общество. Эти изменения следуют ритмам, которые российский и советский экономист Николай Кондратьев назвал длинными волнами. 

В каждом цикле доминируют технологии, формирующие экономику. Современное понимание технологических революций представила британско-венесуэльский ученый  Карлотта Перес в книге «Технологические революции и финансовый капитал» (2011). По ее мнению, каждый уклад влечет за собой структурные изменения в экономике, институтах и инфраструктуре, а также смещение центра географического развития. 

Географический аспект укладов исследовали Ольга Грицай, Григорий Иоффе и Андрей Трейвиш в книге «Центр и периферия в региональном развитии» (1991). 

Смена укладов влияет на распределение экономических ролей: сначала выигрывают территории с природными ресурсами (уголь, нефть), затем центры активности смещаются в регионы на перекрестках торговых путей, и наконец, на пятом цикле — туда, где развиты цифровые технологии.

«Технологические уклады – это не просто смена оборудования или отраслей, а комплексные изменения в организации производства, транспорте и расселении», — поясняет Надежда Замятина. Чтобы понять, что ждёт Арктику в будущем, важно изучить прошлые технологические уклады и особенности нового, шестого.

Технологические уклады и территории 

За последние два века друг друга сменили шесть технологических укладов:

1. Первый уклад (конец XVIII – начало XIX века) был основан на текстильной промышленности и паровых машинах. Основными регионами развития тогда стали Англия и Европа.

Эти уклады не просто сменяют друг друга. «Если раньше экономика зависела от того, где есть уголь или нефть, то теперь экономика зависит от скорости передачи информации и её обработки», — отмечает Надежда Замятина. Это приводит к пересмотру значения многих территорий, включая Арктику.

Особенности Арктики как региона: география, экономика, климат

Арктика — уникальный регион, который исторически находился на периферии экономического развития. Однако его значение менялось в зависимости от технологических укладов. Географически Арктика отличается экстремальными климатическими условиями, низкой плотностью населения и удалённостью от основных центров промышленности. Экономика региона традиционно связана с добычей природных ресурсов, включая нефть, газ и металлы.

Одно из самых значимых ограничений для экономического развития Арктики — удаленность от основных центров расселения — ведет к высоким транспортным издержкам, что делает экономическую деятельность в регионе крайне затратной. Но даже если проблему транспортных издержек удастся частично решить, встает другой барьер – узкий рынок сбыта. Северные города, особенно небольшие, существуют в изоляции и практически не имеют крупных рынков потребления. Производство, ориентированное на внутренние нужды, редко может обеспечить устойчивый рост. «Города северные, островные, поэтому производят они практически только на себя. Если местный рынок сбыта маленький, устойчивая экономика тоже не развивается», — констатирует Надежда Замятина. Идет только добыча сырья для удаленного потребителя, а это означает классический фронтирный цикл с неизбежным крахом по истощении месторождения. Выход из фронтирного цикла был бы в создании экономики, ориентированной на местный спрос.

Но именно в этом отношении на Севере формируется замкнутый круг: низкая численность населения ограничивает объем внутреннего потребления, что делает малопривлекательным развитие индустрии, а отсутствие промышленности, в свою очередь, не создает новых рабочих мест. В результате экономика региона оказывается «зажата» между двумя проблемами — транспортными затратами и отсутствием рынка.

Транспортная проблема накладывает ограничения и на снабжение. В ряде северных населенных пунктов продукты, топливо и стройматериалы зависят от сезонных поставок, а в случае сбоя могут возникнуть кризисные ситуации. Это особенно критично для тех отраслей, где требуется оперативная логистика, например, рыбной промышленности. При этом сложности возникают как с ввозом, так и с вывозом. «В Ненецком округе добывают рыбу, но переработать или продать ее сложно — на месте столько не съесть, а вывозить самолетом слишком дорого. Это же не золото, которое как раз перевозят и авиатранспортом. По зимникам рыбу можно транспортировать, но только в определенные сезоны», — говорит эксперт. 

Зимники — это зимние дороги, которые прокладываются по замерзшим рекам, болотам, озерам или специально утрамбованным участкам земли. Они используются в северных регионах России и других странах с суровым климатом, где обычные дороги отсутствуют или недоступны. Зимники действуют только в холодное время года, когда грунт и водоемы промерзают достаточно, чтобы выдерживать транспорт, включая тяжелые грузовики. Весной и осенью они становятся непроходимыми из-за таяния льда.

Это классический пример неэффективного производства, которое в теории может приносить прибыль, но в реальных условиях становится убыточным из-за транспортных издержек и невозможности наладить логистику.

В конечном итоге транспорт и логистика становятся главным фактором, определяющим экономическую жизнеспособность арктических территорий. Полноценная многопрофильная экономика региона может существовать только в том случае, если преодоление узкого рынка сбыта обходится дешевле, чем транспортные затраты.

Удар по портовой логистике 

На Севере транспортная доступность важнее природных ресурсов: если нет дешевого и удобного способа вывоза продукции, то даже богатые месторождения не обеспечат процветание этой территории. 

“Если у вас просто пересечение транспортных путей с Севера на Юг и с Запада на Восток — это еще не гарантия экономического успеха. Даже если у вас есть Северный морской путь — это не значит, что порты вдоль него расцветут. Грузопоток сам по себе не создает экономического подъема», — подчеркивает Надежда Замятина. 

Это особенно актуально для периферийных северных портов, которые исторически играли важную роль в развитии региона, а теперь теряют значение из-за изменений в логистике. 

Например, раньше помимо обеспечения связи и прогноза погоды порт Диксон использовался для бункеровки углем советских пароходов. «Современным судам не требуется заход в порт. Так, по Северному морскому пути (СМП) суда с таким сырьевым грузом, как нефть, сжиженный газ и другими ресурсами, идут сегодня за ледоколом», — говорит эксперт. 

Их маршрут проходит между начальной и конечной точками без отдельных заходов в порты вдоль СМП. Завоз грузов в малые города и поселки под проводкой мощных ледоколов также экономически невыгоден: здесь действует эффект масштаба — перевозки оправданы только при крупных объемах. Иногда, впрочем, заключается соглашение о доставке ледоколом небольших грузов, например, на Диксон. «Но как это выглядит? Ледокол просто проходит мимо Диксона по своему маршруту, допустим, в Китай — и сбрасывает груз, чтобы потом его подобрали», — поясняет Надежда Замятина. Таким образом, старые порты теряют значение. Современные же порты зачастую обслуживаются вахтовым способом — как, например, Сабетта.

И это не явление нового технологического уклада. «Логистика крупных танкеров — это вообще-то четвертый технологический уклад, 1960-е годы. Просто до российской Арктики он добежал только сейчас», — констатирует эксперт. Для региона характерна проблема запаздывания технологических решений: современная российская Арктика во многом только догоняет мировые логистические тенденции,

 «Сапсан не останавливается в маленьких поселках по пути из Москвы в Санкт-Петербург. Так и современные танкеры не заходят в арктические города — они просто проходят мимо», — отмечает эксперт. Этот феномен снижает потенциал локального развития, так как вместо распределения прибыли по региону она сосредотачивается в крупных центрах, вроде Сабетты.

Как Арктика вписывалась в технологические уклады

Экономическое развитие Арктики во многом определяется сменой технологических укладов, каждый из которых приносил свои модели расселения и хозяйственной деятельности. В зависимости от этапа развития менялась структура северных городов, их экономика и функции: 

1. Города при месторождениях (третий цикл Кондратьева). В эпоху индустриализации (конец XIX — первая половина XX века) развитие северных регионов определялось наличием полезных ископаемых. Это привело к созданию городов-производственных центров возле месторождений. Примеры — Норильск, Воркута, Кировск, которые возникли благодаря шахтной добыче угля, никеля и других полезных ископаемых.

Вахтовый метод работы, как ключевая тенденция, позволил значительно сократить затраты на содержание населения в Арктике. Вместо того, чтобы строить полноценные города, компании предпочитают перевозить рабочих на время смены и возвращать их обратно. 

Однако у этой модели есть ряд серьезных проблем. В первую очередь, это климатические условия. Постоянная смена климата, а иногда и часовых поясов, приводит к ухудшению здоровья. С точки зрения медиков оптимальной считается ближняя вахта, то есть выезд на вахту из базового города, который также расположен на Севере. При таких условиях нагрузка на адаптационные ресурсы организма меньше. Но сейчас месторождения уходят все дальше от существующих городов. Дополнительно многие вахтовики сами предпочитают жить в межвахтовый период с семьями в более комфортных климатических условиях, хоть и расплачиваясь за регулярные дальние переезды издержками с точки зрения сохранения здоровья. Отмечается, что особенно страдает при работе на Севере сердечно-сосудистая система.

Также возникает проблема экономической целесообразности городов в условиях вахтовой системы. Если раньше города были нужны для поддержки месторождений, то сейчас они становятся избыточными, так как специалистов можно привозить из других регионов. «Если месторождение уходит дальше, чем на 300–500 км от города, возникает вопрос — зачем вообще нужен этот город?», — отмечает Надежда Замятина.

Таким образом, города утрачивают свою роль как места проживания работников близлежащих месторождений. Однако сохранение в северных городах административных подразделений добывающих компаний, а также обеспечение минимального набора услуг для окружающей территории позволит им продолжить существование. При этом масштабы этих городов неизбежно будут меньше, чем в прошлые технологические эпохи. Но здесь снова возникает проблема эффекта масштаба: в небольших городах сложнее поддерживать высокий уровень качества жизни.

Отдельное внимание уделяется пятому технологическому укладу, как переходному этапу между индустриальной экономикой и экономикой знаний. На данном этапе ключевым фактором развития становится информация. Однако Арктика не вписывается в пятую волну технологического развития, так как не обладает условиями для экономики знаний.

«Для инноваций нужно, чтобы люди концентрировались в одном месте, обменивались идеями. А Арктика — не то место, где это возможно», — отмечает спикер. Современные технологии требуют специалистов, доступной инфраструктуры и цифровой среды, но Арктика не может конкурировать с мегаполисами. «В Ханты-Мансийске готовят айтишников, но после выпуска многие уезжают в Москву и другие города», — говорит Надежда Замятина. 

Будущее шестого технологического уклада в Арктике

Шестой технологический уклад несет новые возможности и риски для Арктики. В теории, беспилотные технологии и цифровые решения могут облегчить освоение региона, но Россия пока серьезно отстает в их развитии.

Одной из перспективных технологий является развитие беспилотных дронов и мобильных баз, которые позволят проводить разведку, логистику и мониторинг без постоянного присутствия людей. Вместо традиционных городов могут появиться компактные вахтовые пункты или мобильные платформы, которые будут обслуживать беспилотные системы.

Развитие передовых технологий невозможно без качественной спутниковой инфраструктуры, но Россия отстает и в этой сфере. «У нас нет нормальной спутниковой системы, которая бы мониторила ледовую обстановку в отличие от Китая (Arctic Pathfinder)», — говорит Надежда Замятина. Спутниковая связь в будущем, возможно, будет даже важнее дорог, так как именно она обеспечивает контроль, логистику и координацию. Без нее внедрение новых технологий будет затруднено.

Несмотря на автоматизацию, человеческий фактор на Севере останется ключевым. Хотя искусственный интеллект и автоматизация могут заменить часть функций, решение сложных и кризисных задач требуют человеческого участия. На местах остается потребность в оперативном управлении, где важны интуиция и личное восприятие. 

 «VR-очки могут заменить мониторы, но взгляд начальника в глаза — пока ничем не заменить», — говорит Надежда Замятина. Таким образом, даже в условиях цифровизации Арктике будут нужны специалисты, способные принимать нестандартные решения на месте.

Новые вызовы 

Шестой технологический уклад несет радикальные изменения в экономике и территориальном развитии. Новые технологии создают альтернативные модели работы и логистики, что ставит под сомнение традиционные формы освоения Арктики.

Если раньше Арктика строилась вокруг городов и крупных промышленных узлов, то сейчас вектор смещается в сторону вахтовых поселений, мобильных платформ и беспилотных технологий. «Города больше не строят у месторождений — завезти можно все, что угодно», — отмечает эксперт. Возникает вопрос: какое будущее ждет северные города? Смогут ли они адаптироваться или станут избыточными?

Развитие шестого уклада может привести к сокращению постоянного населения на Севере. Вместо традиционных городов могут появиться новые форматы логистики и работы — дистанционные базы, управляемые беспилотниками, или компактные вахтовые пункты. Уже сегодня даже крупные добычные, транспортные проекты обслуживаются без опоры на постоянные населенные пункты. Например, Сабетта (вахтовый посёлок в Ямальском районе Ямало-Ненецкого автономного округа), в основном обслуживается из Москвы. Самолеты со всем необходимым летают без перебоев, крупные грузы доставляются по СМП. Вопрос о строительстве здесь постоянного города уже даже не стоял. 

Это означает, что прежние модели заселения и инфраструктуры уходят в прошлое, и региону придется перестраиваться под новые реалии. Особый вызов стоит перед городами. Один из выходов — это переориентация приоритетов нефтегазодобывающей отрасли на извлечение трудноизвлекаемых запасов, которые во множестве сконцентрированы вблизи уже построенных северных городов. Пока компании, в основном, предпочитают не возиться с этими активами, им проще уходить на новые, отдаленные месторождения, осваивая их на базе вахтовых поселков. Между тем в городах пока еще сохраняется мощный человеческий ресурс северян, приспособленных к работе в условиях Севера. В любом случае, грядет глобальная перестройка, которая приведет к полной перезагрузке северных городов и систем расселения в целом.

Автор статьи: Елизавета Логинова, стажер-исследователь Проектно-учебной лаборатории экономической журналистики НИУ ВШЭ