15 декабря 2023
В издательстве Альпина нон-фикшн вышел перевод книги Стива Каплана «Путь комического героя. Очень серьёзная структура очень смешного фильма». IQ.HSE публикует из неё фрагмент, из которого можно узнать, как сделать первые шаги в написании сценария комедийного фильма — и как придумать для него интересного персонажа.
Герои в начале пути — исключительные личности. Джозеф Кэмпбелл пишет, что приключение — это не открытие, а открытие заново. Оказывается, что герои с самого начала обладали теми силами, о которых так мечтали. Просто поначалу герои не подозревают о своем скрытом величии. Они, по выражению Криса Воглера, «готовы войти в мир приключений».
Но у комедийного героя нет скрытого величия. Он настолько далек от всего этого, насколько это вообще возможно — и даже дальше. В гробу он видел «мир приключений»! Он полный придурок, или слабак, или злобный отщепенец. В фильме «Большой» над героем смеются в школе, и он слишком мал, чтобы прокатиться на американских горках с девочкой своей мечты. В «Дне сурка» Билл Мюррей — эгоистичный засранец. В «Девичнике в Вегасе» героиня Кристен Уиг спит с парнем, которому она совершенно не нравится, — и знает об этом.
В привычном мире первоначальное состояние комедийного героя в чем-то глубоко ущербно, ему чего-то не хватает, он влачит в этом мире довольно жалкое существование. Как сказал Рики Джервейс: «Никому не интересно, как красивые умные люди идеально делают что-то идеальное. Кому это надо? Интересно посмотреть, что получится у какого-нибудь придурка. И как у него это не получится. И как он со всем этим справится».
В начале привычного мира жизнь комедийного героя не клеится, только сам он об этом не знает! Он думает, что у него все в порядке, а его мир идеален. Ему кажется, что так все и должно быть, и в целом его все устраивает. Если ваш главный герой в первом акте говорит: «Знаешь, я… Я занимаюсь в жизни не тем, чем хочу. Я… я несчастен», — то вы написали драму. Потому что чем лучше персонаж осознает свое собственное положение, тем драматичнее эти моменты.
Одним из скрытых инструментов комедии служит идея не-героя. Не-герою не хватает навыков. В отличие от преувеличенно комичного персонажа, представляющего собой самое нелепое в мире создание (вроде Роба Шнайдера в «Мужчине по вызову»), не-герой — это обычный человек, которому не хватает некоторых, если не всех, необходимых навыков и инструментов, которые могли бы помочь не то что достичь высших целей — да хотя бы просто пережить этот день. Одним из таких базовых навыков является осознанность. У героев она есть, не-героям же ее по большей части не хватает.
Один из самых важных навыков, которых не хватает не-герою, — это знание. Не-герой чего-то не знает — он не глуп, но он чего-то не знает. Ему не хватает информации. Чем больше информации вы даете своим персонажам, тем более драматичными и героическими они становятся. Если персонаж переживает трудные времена, осознает это и страдает — это драма. В комедиях персонажи пребывают в блаженном неведении. Они случайно попадают в какие-нибудь ситуации. И мы, зрители, видим, что происходит, а они нет.
Если у драматического героя случается какое-нибудь несчастье, после которого он отправляется в путь, то комедийный герой живет себе и не знает того, что видно нам, зрителям: ему предначертана неудача, жалкое существование, дурацкая жизнь.
В «Дне сурка» герой Билла Мюррея уверен, что ему нужно лишь получить работу на более крупном телеканале, чтобы его увидело больше зрителей, но мы-то понимаем, что он циник, притом довольно мерзкий — и не такой уж успешный.
В фильме «Персонаж» Уилл Феррелл играет агента налоговой службы, жизнь которого — скука смертная, потому что ему не хватает гибкости и спонтанности.
В «Тутси» Дастин Хоффман — замечательный учитель актерского мастерства и, возможно, великий актер. Да только об этом никто не знает, поскольку никто не хочет с ним работать, ведь он полный засранец. Врываясь в офис своего агента, он и не подозревает, что может быть сам виноват в том, что у него нет профессионального успеха.
В фильме «500 дней лета» Джозеф Гордон-Левитт вкладывает все силы в производство ужасных поздравительных открыток. В «Девичнике в Вегасе» Кристен Уиг беспорядочно заводит все новые и новые отношения. В «Сорокалетнем девственнике» Стиву Кареллу сорок лет, и он, черт подери, девственник!
Быть в заднице — обычное состояние комедийного героя. Это его нормальная жизнь.
Вся комедия — это трансформация. Весь смысл привычного мира в том, чтобы подготовить главного героя к возможным изменениям. Значит ли это, что вам лишь остается поставить своего милого, нормального героя в сумасшедшую, отстойную ситуацию и посмотреть, что из этого выйдет? Нет!
Рассмотрим «День сурка», который я часто упоминаю, потому что это один из моих любимых фильмов. В первоначальном варианте «Дня сурка», который написал Дэнни Рубин, Фил Коннорс — просто хороший парень, с которым происходит всякая хрень. Где-то на 70-й странице они с Ритой начинают во всем этом разбираться, но все эти 70 страниц героя просто бьют по башке то там, то здесь — безо всякой веской причины.
Не нужно отрывать мухе крылья только потому, что вы можете. Должна быть причина, по которой вы, божество в этой вселенной, решили, что Иов должен страдать. Зачем вы заставляете его страдать? За что вы его мучаете? Для главного героя в этом должен быть какой-то смысл. Кристен Уиг в «Девичнике в Вегасе» нужно как следует встряхнуть, чтобы она сошла с протоптанной дорожки. Фил Коннорс в «Дне сурка» должен стать лучше — и ему помогает в этом какое-то замечательное божество, которое вырывает его из привычного пространства и времени только ради того, чтобы тот стал лучше. Какое классное божество!
Еще одно большое различие между классическим героем Джозефа Кэмпбелла и комедийным героем заключается в том, что у классического героя часто есть основная цель, которую он или она преследует в ходе всего сюжета. В начале путешествия героя у него обычно уже есть цель, и он либо достигает ее — это счастье, либо не достигает — горе. Но цель не меняется. Вначале Люк решает примкнуть к повстанцам, и — угадайте что? Он к ним присоединяется. Он спасает Сопротивление. И так бывает очень часто — первоначальная цель остается с героем до конца.
В комедии все не так. Многие из целей главного героя в начале комедии — это внешние цели. Эти первоначальные цели обычно эгоистичны и недальновидны и, конечно же, не удовлетворяют внутренним потребностям героя. По мере трансформации персонажа в ходе повествования первоначальные цели в конечном итоге сменятся новыми целями.
Цель хорошо видна в художественном фильме, потому что легко определить, достигнута она или нет. В ситкоме ставить героям цели было бы неправильно. (Ведь ваша цель — не закончить ситком, а продавать права телеканалам как можно дольше!) Мой друг Эллен Сэндлер, гений и автор книги «Учебник телесценариста», называет это «движущей силой» персонажа. Им не нужно достигать цели, но есть некая сила, которая заставляет их каждый день вставать с постели. Мы надеемся, что этой движущей силы хватит на сотню серий, а то и больше — и у вас, конечно, купят права!
В фильме «Пока ты спал» Сандра Буллок хочет просто вести спокойную жизнь. Уилл Феррелл в «Персонаже» доволен своей жизнью налогового инспектора и хочет только одного — чтобы его оставили в покое. А Шреку в «Шреке» нужно только одно — выгнать ораву сказочных персонажей из своего болота и спокойно жить в одиночестве, как и всегда. Ему хочется вернуть все на круги своя — чтобы мир снова стал привычным.
В комедии «Конец света 2013: Апокалипсис по-голливудски» цель Сета Рогена и его приятелей состоит в том, чтобы спокойно прожить последние дни, не меняя своего гедонистического образа жизни. В «Шпионе» Мелисса Маккарти — аналитик службы поддержки, которая мечтает о том, чтобы в нее влюбился удалой шпион в исполнении Джуда Лоу.
В «Сорокалетнем девственнике» цели Стива Карелла — проснуться, пойти на работу, вернуться домой в одиночестве, приготовить омлет и поиграть в видеоигры. Вот и весь его мир. Так ему комфортно, и он хочет, чтобы так все и оставалось. В «Солдатах неудачи» Роберт Дауни — младший и Бен Стиллер хотят снять свой ужасный фильм о Вьетнаме. Жизнь комедийного героя и так хороша, и была бы даже идеальна, если бы не…
В привычном мире отношения ущербные или отсутствуют вовсе. Если вы собираетесь писать сценарий о гусенице, которая вот-вот окуклится и станет бабочкой, то не стоит начинать повествование с изображения счастливых моногамных отношений. Если вы пытаетесь показать, что главный герой в чем-то неудачник, то поддержка его девушки или парня смажут образ его неполноценности — пусть живет в подвале у мамы и в одиночестве играет в «Подземелья и драконы».
И не вздумайте наделить его подружкой или другом! Если человек настолько крут, что у него даже есть девушка или парень, — какой же это неудачник? Даже если он отличный парень, как в «Неспящих в Сиэтле», не забудьте, что отношения у него не клеятся или их нет вовсе. В «Неспящих» у героя умерла жена. У него нет романтических отношений, и он не собирается их заводить. И этот отказ от близости настолько его разрушает, что его сын звонит на радио и пытается найти ему новую жену.
Если отношения и есть, то плохие: в фильме «В пролете» крутая подружка Джейсона Сигела, которую играет Кристен Белл, бросает его в самом начале. В «Дне сурка» Билл Мюррей в некотором роде мизантроп, и все его отношения поверхностны. В «Девичнике в Вегасе» Кристен Уиг встречается с пренеприятным персонажем Джона Хэмма, который даже не разрешает ей у него переночевать. Стив Карелл в «Сорокалетнем девственнике» вообще ни с кем не общается, за исключением пожилых соседей, с которыми он смотрит «Последнего героя». У него нет близких друзей и уж тем более никаких отношений с женщинами.
В фильме «Конец света 2013» мы видим, что в отношениях между Сетом Рогеном и Джеем Барушелем много недостатков. Дела в шоу-бизнесе обстоят у них плохо, особенно у Сета, которому кажется, что вечеринки, наркотики и тусовки с персонажем Джеймса Франко — это и есть нормальная жизнь. Джей демонстрирует презрение к Лос-Анджелесу, не осознавая при этом, что сам испытывает зависть и хочет добиться такого же успеха в шоу-бизнесе, как и его сверстники. С одной стороны, он не хочет походить на чрезмерно привилегированных молодых кинозвезд, вроде Сета и Джеймса Франко, а с другой — он им завидует. Ни Сет, ни Джей не преуспели в жизни, при этом Джей, хоть и лучше осознает ситуацию, ничего не делает для налаживания отношений.
Изображение привычного мира, как правило, занимает в фильме 5–25 минут и дает представление о жизни главного героя до момента «Какого чёрта?!» — большого события, катализатора, который перезапустит этот мир.
За это время вам нужно посеять семена конфликта и разрешения и установить правила игры. В своем интервью Мишель Хазанавичус, режиссер-сценарист «Артиста», утверждает: «За 15 минут вы должны сообщить зрителям: „Таковы правила“. В „Парке юрского периода“ мы ждем появления тираннозавра. Но если тираннозавр появится спустя 30 минут после начала фильма „Когда Гарри встретил Салли“, вы в него не поверите. Поэтому [в „Артисте“] мы начинаем с аутентичных вступительных титров и интертитров, напечатанных нужным шрифтом Silentina, а потом уже начинается история». Хазанавичус называет это «грамматикой кино». Как и грамматика языка, она не передает содержания сама по себе, но без нее содержание рушится.
Почти все, что будет дальше по сценарию, должно происходить вне привычного мира. Но, согласно принципу сценаристики, если у вас возникли проблемы в третьем акте, то искать их причины нужно в первом. Я с этим принципом согласен, но добавлю, что все проблемы второго акта тоже кроются в первом акте. Если вы застряли или запутались во втором или третьем акте, то причина в том, что вы как следует не подготовили себе почву в первом.
Семена всего, что должно произойти, и всего, что должно раскрыться, нужно по возможности посеять еще в привычном мире. Отличный пример — начало фильма «Назад в будущее». Семена всего, что происходит и раскрывается во втором и третьем актах этой блестяще выстроенной картины, посеяны уже на первых 5–10 страницах сценария — семья неудачников, провал на прослушивании, скейтборд.
Многие удочки забрасываются ещё на вступительных титрах, когда камера движется по кабинету и лаборатории Дока Брауна, и мы видим фотографии и элементы того, о чем пойдет речь дальше. Оператор не останавливает камеру, а закадровый голос не говорит: «А вот здесь обратите внимание: то-то и то-то произошло 30 лет назад», но упоминание об этом есть. Отчасти удовольствие от просмотра фильма Роберта Земекиса заключается в том, что мы видим, как семена начинают прорастать уже в первом акте, в первые 10 минут фильма или, в некоторых случаях, уже в первые полторы минуты.
Не надо на странице 82 вводить какого-нибудь соседа, которого мы еще ни разу не видели, чтобы он начал разрешать конфликты, — получится deus ex machina, «рояль в кустах». У древних греков трагедии зачастую заканчивались тем, что с помощью специального механизма на сцену спускался актер, играющий одного из богов, чтобы уладить все проблемы, мучившие остальных персонажей в ходе всей истории. Если вы хотите отправить героя назад в будущее в третьем акте с помощью удара молнии, то в первом акте нужно упомянуть, что в часы на городской площади ударила молния. Любая безумная идея хороша, если она продумана. Мы должны увидеть, как вы сеете семена идей, чтобы оценить, как позже они раскрываются.
Порой невозможно уместить все в первых 10–20 минутах фильма. Примером этого служит «Тутси», где кульминационный прямой эфир происходит ближе к концу фильма, а подводит к нему идея «ошибок, дублей и прямых эфиров» во втором акте. В этом случае главный герой попадает в мир мыльной оперы уже после того, как покидает привычный мир, но суть в том, чтобы посеять семена этой информации как можно раньше.
Одно из семян, которое вы сеете в первом акте, — то, что мы называем маской, скрывающей хорошего человека. Ваш главный герой вначале словно надевает маску, некий фасад, за которым и от него, и от нас скрывается тот самый хороший человек, которым он или она в конце концов станет. Он и сам не подозревает, что внутри у него скрывается лучший человек. Но по ходу сюжета герой сбрасывает маску, и хороший человек появляется.
Рисуя привычный мир, вы иногда захотите показать зрителям, пусть и вскользь, хорошего человека под маской — намек на то, кем может стать персонаж. В привычном мире мы в основном видим фальшивый фасад. Но, когда маска на мгновение падает, обнажая хорошего человека, помните о том, что герой не подозревает о его существовании.
В начале фильма «День сурка» нет такого момента, где бы герой Билла Мюррея сказал: «Знаете, возможно, если бы я был лучше… может быть, все было бы по-другому». Нет. Однако в самом начале есть момент, где он впервые смотрит на Риту. Начальник сообщает Филу, что он должен отправиться в Панксатони и Рита поедет с ним.
— Вы отлично проведете время, — говорит он.
В этот момент Фил видит ее впервые, камера приближается и задерживается на его лице, а он смотрит на Риту — без всякой насмешки, без тени цинизма. В этот момент он не придурок и не засранец. Он просто парень, который смотрит на девушку…
А потом все исчезает. Он говорит:
— Угу, может быть… Но она не в моем вкусе.
И снова превращается в придурка. Однако на одно мгновение зрители смогли представить, каким он мог бы стать и почему им должен понравиться этот персонаж, почему за него стоит болеть.
Другой пример — «500 дней лета». В одном из первых разговоров Тома (Джозефа Гордона-Левитта) с Саммер (Зои Дешанель) — на восьмой день их знакомства — она спрашивает его, как давно он работает в компании по производству поздравительных открыток.
САММЕР
Так ты давно здесь работаешь?
ТОМ
Примерно три… или четыре года.
САММЕР
Ого. И ты всегда хотел сочинять поздравительные открытки?
ТОМ
Не-а, мне и сейчас это не нравится.
САММЕР
Что ж, тогда тебе следует заняться чем-нибудь другим.
ТОМ
Ага, вообще-то я учился на архитектора.
САММЕР
Правда? Круто. А что пошло не так?
ТОМ
Ничего не вышло. В общем, мне нужна была какая-то работа, и вот я здесь.
САММЕР
Ну, и как успехи?
ТОМ
(протягивает ей открытку)
Ну, я сочинил вот эту.
САММЕР
(читает)
«Сегодня ты стал мужчиной. Мазаль тов тебе на бар-мицве».
ТОМ
Она хорошо продается.
САММЕР
Я имела в виду, как успехи в архитектуре?
ТОМ
Сомневаюсь, что из меня бы что-то вышло.
САММЕР
Что ж, я бы сказала, что ты довольно… адекватный… автор поздравительных открыток.
Она возвращается за свой стол в другом конце помещения. Том смотрит, как она уходит, совершенно очарованный. Он садится за стол и принимается за работу. Но сначала его взгляд падает на эскиз дома, который он нарисовал. Он подписан 2001 годом, и это единственный архитектурный эскиз на стене.
Когда Том смотрит через весь офис на Саммер, к нему приходит вдохновение, и он берется за новый эскиз здания — но вскоре, поддавшись сомнениям и ощущению неуместности, стирает половину рисунка, а потом и вовсе комкает его и выбрасывает. И все же на мгновение, в этот краткий миг, мы получаем представление о том человеке, каким мог бы стать Том, пока он не надел типичную для миллениала маску пофигиста.
Многие комедии начинаются с болезненной утраты героя или с момента сразу после этой утраты, вроде забытой мечты Тома стать архитектором. В начале «Девичника в Вегасе» героиня Кристен Уиг лишается пекарни из-за экономического кризиса. Тим Аллен в фильме «В поисках Галактики» — несостоявшаяся телезвезда, его научно-фантастическое шоу закрыли много лет назад, коллеги-актеры его ненавидят. В мультфильме «Головоломка» Райли теряет дом своего детства и всех своих друзей. Это не единственные жертвы кинокомпаний Disney и Pixar, еще они убили матерей Бэмби и Немо, а также отцов Симбы и Золушки. Эти утраты придают персонажам глубину и вес, а преодоление утраты позволяет им расти и дает возможность будущей трансформации и (будем надеяться) успеха в финале.
В привычном мире вводится тема. На нее могут намекать реплики персонажей, но она не должна быть слишком очевидной.
Например, в «Дне сурка», когда герои подъезжают к Панксатони, Крис Эллиот поворачивается к Биллу Мюррею и спрашивает:
— Не пойму, чем тебе не угодил этот праздник? Когда я работал в Сан-Диего, я десять лет подряд снимал, как в Капистрано возвращаются ласточки.
А Билл Мюррей очень небрежно отвечает:
— Увидев, как я беру интервью у сурка, все решат, что у меня нет будущего.
Так и выходит! Затем страховой агент говорит Биллу Мюррею:
— Знаете, некоторые из моих друзей живут по актуарным таблицам. Но у меня такое чувство, что все это одна большая лотерея.
Когда мы слышим эти реплики, мы ещё не понимаем, о чём будет фильм. Но они перекликаются с темой, и благодаря им она отдается эхом в сценах и всем сценарии, не раскрываясь при этом в лоб.
В картине Вуди Аллена «Пурпурная роза Каира» муж, Дэнни Айелло, весь фильм повторяет: «Жизнь не такая, как в кино! Жизнь не похожа на кино!» Эти слова определенно подсказывают нам, что должно произойти (вымышленный персонаж Джеффа Дэниелса сойдет с экрана и влюбится в Мию Фэрроу), однако в большинстве случаев такая прямота неуместна, достаточно легкого намека на тему. В большинстве случаев будет лучше, если вы позволите зрителю искать связи самостоятельно, а не станете прямо рассказывать, в чём заключается тема. На нее нужно намекнуть — в привычном мире, где-то в первом акте.
IQ
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
