06 июня 2023
Когнитивный диссонанс — многомерное и неоднозначное психологическое явление, которое сложно исследовать объективными научными методами. Учёным до сих пор не вполне ясно, что происходит в различных отделах головного мозга во время его возникновения. Специалисты из Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ в деталях рассмотрели новый экспериментальный подход для изучения особенностей мозговой активности в условиях когнитивного диссонанса. Разбираемся на основе их статьи, как современная нейробиология решает самые трудные исследовательские задачи.
Своим появлением в 1950-х годах теория когнитивного диссонанса обязана социальному психологу Леону Фестингеру. По его мнению, когнитивный диссонанс — это психологическое состояние, при котором в сознании человека сталкиваются два или более противоречащих друг другу убеждения. Как итог — возникает чувство дискомфорта и желание как можно скорее от него избавиться.
Фестингер пришёл к выводу, что люди стремятся к внутреннему равновесию между личными мотивами и информацией, получаемой извне, а также пытаются рационально обосновать своё поведение.
«Человек, продолжающий курить, зная, что это вредно для его здоровья, может также считать, например, что удовольствие, получаемое от курения, настолько велико, что оно того стоит; или что изменения здоровья курильщика не столь фатальны, как считается; что нельзя, будучи живым человеком, всегда избегать всех существующих опасностей; или, наконец, что если он бросит курить, то может прибавить в весе, а это тоже плохо для здоровья. Таким образом, привычку к курению он вполне успешно согласует со своими убеждениями, касающимися курения. Однако люди не всегда столь успешны в попытках рационализации своего поведения; по той или иной причине попытки обеспечить согласованность могут быть неудачными. Противоречие просто продолжает существовать. В этом случае возникает психологический дискомфорт», — пишет Фестингер в своей основополагающей работе о когнитивном диссонансе.
В конечном счёте когнитивный диссонанс можно свести к психологической задаче выбора. При этом если необходимо отдать предпочтение какому-то одному из двух равно или почти равно оцениваемых убеждений, то это — «сложный выбор». Тогда как предпочтение одного из убеждений с сильно различающимися оценками представляет собой «простой выбор», не вызывающий когнитивного диссонанса.
Способы разрешения когнитивного диссонанса, по мнению Фестингера, сводятся к трем «классическим» методам:
изменить когницию (то есть убеждения, мысли) или поведение;
добавить когницию, которая сгладит противоречие;
тривиализировать противоречие, снизить его приоритет.
Понимание психологических основ выбора получило значительное развитие в работах российских и зарубежных психологов, отмечают в своей статье в журнале Neuroscience and Behavioral Physiology учёные из НИУ ВШЭ Алина Давыдова, Юлия Шеронова, Владимир Косоногов, Анна Шестакова и Василий Ключарев. В частности была сформулирована ключевая идея о приоритете того, как человек выбирает, нежели что он выбирает, а также положение о субъективном конструировании выбора. Важную роль сыграли труды Юзефа Козелецкого, выделившего стадии принятия решений. Примечательна и гипотеза обратимости Татьяны Корниловой, согласно которой выбор совершается до тех пор, пока альтернативы субъективно обратимы для человека.
Сегодня когнитивный диссонанс нередко рассматривается в рамках «парадигмы свободного выбора», разработанной Джеком Бремом. В своих экспериментах он предлагал участникам выбрать одну из двух равно привлекательных для них альтернатив. Принятие испытуемыми решений в пользу одной из альтернатив приводило к последующей девальвации отвергнутой опции и увеличению привлекательности выбранной.
«Представьте себе, что вы выбираете между двумя похожими марками автомобилей, выбор сделать всё-таки пришлось, и возникает когнитивный диссонанс — вам пришлось отказаться от одного из привлекательных брендов. Исследования показывают, что в такой ситуации когнитивный диссонанс приводит к тому, что вы начинаете меньше ценить отвергнутый автомобиль. Сохраняя внутренний покой, мы начинаем думать, что отвергнутое авто было не таким уж и хорошим», — объясняет ведущий научный сотрудник Международной лаборатории социальной нейробиологии Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ Василий Ключарев.
Однако в 2010 году Кит Чен и Джейн Ризен подвергли критике традиционную «парадигму свободного выбора». В ходе экспериментов они показали, что повторная оценка приоритетов находится под влиянием «скрытых» предпочтений участников, которые невозможно точно оценить в ходе предварительной оценки опций.
Тогда же была предложена альтернативная «парадигма слепого выбора». Как отмечают специалисты НИУ ВШЭ: «Основное отличие “парадигмы слепого выбора” от “парадигмы свободного выбора” состоит в том, что выбор участника эксперимента либо подменяется экспериментатором, либо выбор участника случайный в силу одинаковости предъявляемых стимулов или кратковременности их предъявления, что не позволяет ни воспринять, ни запомнить сделанный выбор».
Таким образом, испытуемый выбирает «вслепую» — либо не осознавая свой выбор, либо ориентируясь на навязанный извне. При этом он не понимает, что его выбор был случайным или выбранные опции подменили.
По результатам анализа существующих парадигм исследования когнитивного диссонанса, специалисты НИУ ВШЭ зафиксировали несколько важных характеристик механизма развития когнитивного диссонанса при принятии решений:
Описание психологических механизмов возникновения внутреннего конфликта и связанного с ним негативного эмоционального состояния требует объяснения нейробиологического механизма последующей «рационализации». А именно — изменения привлекательности альтернатив вследствие сложного выбора — снижения значимости отвергнутой опции и усиления привлекательности выбранной.
В целом, с точки зрения когнитивной и социальной нейронаук, в основе изменения предпочтений в результате когнитивного диссонанса лежит активность задней медиальной префронтальной коры, дорсолатеральной префронтальной коры, прилежащего ядра и задней поясной коры, отмечают учёные. При этом они обращают внимание, что в предыдущих исследованиях не был предложен однозначный нейрокогнитивный механизм — модель — когнитивного диссонанса.
Задняя медиальная префронтальная кора — это область лобных долей головного мозга, которая:
участвует в принятии решений и помогает сигнализировать об ошибке текущего поведения;
выполняет определяющую роль в репрезентации уже имеющихся у человека мнений;
участвует в выявлении внутренних конфликтов и уменьшает влияние когнитивного диссонанса.
Дорсолатеральная префронтальная кора — это область лобных долей головного мозга, которая:
связана с исполнительными функциями, включая рабочую память и избирательное внимание;
ответственна за планирование, подавление нерелевантной активности и абстрактное мышление;
регулирует социальное поведение;
предположительно отвечает за реализацию когнитивного контроля во время принятия решений;
играет важную роль в процессе изменения предпочтений в результате сложного выбора.
Задняя поясная кора — часть лимбической системы головного мозга, которая:
задействована в процессе когнитивного контроля;
участвует в кодировании эмоциональных воспоминаний;
играет роль в извлечении информации из памяти и планировании;
задействована в детекции изменений в окружающей среде и мотивировании последующих изменений в поведении;
принимает участие в контроле баланса между внешним и внутренним вниманием;
может играть центральную роль в регулировании предпочтений.
Прилежащее ядро — группа нейронов в вентральной (нижней или «брюшной») части полосатого тела головного мозга, которая:
является важной частью системы вознаграждения и связана непосредственно с ожиданием награды;
играет ключевую роль при выборе модели поведения в силу того, что интегрирует когнитивную и сенсорную информацию;
связывает заднюю медиальную префронтальную кору и дорсолатеральную префронтальную кору.
В одной из предыдущих работ специалистов из НИУ ВШЭ было показано, что в рамках «парадигмы свободного выбора» сложные решения приводят к когнитивному диссонансу, который активирует медиальную префронтальную кору. На основании этого и других исследований, учёные предполагают, что изменение предпочтений в ходе обработки внутреннего конфликта может происходить в соответствии со следующим механизмом:
Одним из важных и до сих пор не решённых вопросов понимания механизмов когнитивного диссонанса является нейрохронометрия — исследование временной динамики нейрональных процессов его возникновения. Её раскрытие потенциально возможно с помощью методов транскраниальной магнитной и электрической стимуляции.
Метод транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС) основан на принципе электромагнитной индукции. Возле головы испытуемого помещают генератор магнитного поля («койл»), который с определённой частотой и интенсивностью генерирует магнитные поля. Они легко проходят сквозь череп и мозговые оболочки, достигают близлежащих нейронов (на глубине до 5 см) и активируют, либо, наоборот, временно «отключают» их.
Метод транскраниальной электрической стимуляции (ТЭС) мозга предполагает слабое электрическое воздействие постоянным или переменным током через два или более электродов, один из которых является стимулирующим, а другие — референтными.
Однако учёные обращают внимание на то, что протоколы влияния на когнитивный диссонанс в процессе транскраниальной магнитной или электрической стимуляции сильно различаются по таким параметрами, как мишень, момент, частота, сила стимуляции, контрольные условия, что не позволяет напрямую сравнивать результаты разных исследований.
Специалисты НИУ ВШЭ проанализировали ряд стимуляционных исследований когнитивного диссонанса, чтобы выявить временные закономерности влияния стимуляции на изменение предпочтений и пришли к ряду выводов. Один из них заключается в том, что методы транскраниальной магнитной и электрической стимуляции в исследованиях когнитивного диссонанса имеют свои ограничения. Прежде всего, возможна стимуляция только поверхностных областей мозга, вовлечённых во внутренний конфликт, а именно медиальной и дорсолатеральной префронтальной коры. Это сужает степень воздействия стимуляции на такие механизмы, как когнитивный контроль и мониторинг когнитивных конфликтов.
Далее — в силу того, что нет однозначного понимания необходимой длительности воздействия стимуляции на активность мозга при тех или иных параметрах частоты и силы, стимуляционные исследования не могут однозначно подтвердить точную нейрохронометрию развития когнитивного диссонанса. Все предыдущие стимуляционные исследования когнитивного диссонанса можно разделить на две группы: высокочастотная краткая стимуляция с интермиттирующими тета-последовательностями и низкочастотная длительная стимуляция. Преимуществами высокочастотной стимуляции являются краткость стимуляции и большая длительность последующего эффекта. Однако некоторым испытуемым она доставляет дискомфорт, что приводит к их исключению из выборки.
Интересно, что при исследовании воздействия на заднюю медиальную префронтальную кору как с помощью длительной низкочастотной, так и краткосрочной высокочастотной транскраниальной магнитной стимуляции установлена возможность повлиять на разрешение внутреннего конфликта и снизить эффект когнитивного диссонанса. Например, в одной из работ показано, что групповые предрассудки и религиозные убеждения можно краткосрочно изменить за счёт целенаправленной нейромодуляции.
Учёные пришли к выводу, что в дальнейших исследованиях когнитивного диссонанса в условиях стимуляции головного мозга требуется унификация контрольных условий. Сейчас, например, используются, различные виды плацебо-стимуляции (выбор такого метода, чтобы воздействие не достигло коры головного мозга — снижение силы стимуляции, минимизация времени стимуляции).
Также, по мнению исследователей, необходим критический анализ наиболее распространённых методов определения мишени стимуляции. Для её выбора требуется использовать индивидуальные структурные МРТ, а также координаты, полученные в ходе МРТ-исследований.
На сегодняшний день остаётся неясной временная динамика возникновения когнитивного диссонанса и последующего изменения установок как психологического явления. Исследователи предполагают, что ключевые нейробиологические процессы, которые обусловливают возникновение внутреннего конфликта и последующее изменение установок, протекают именно в процессе принятия сложного решения.
«До настоящего момента, по нашим сведениям, ни одно из исследований не фокусировалось на стимуляции в разные моменты “парадигмы свободного выбора” для прояснения нейрохронометрии процесса. Таким образом, в дальнейших исследованиях требуется провести транскраниальную магнитную стимуляцию в ходе разных стадий парадигмы свободного выбора», — предлагают специалисты НИУ ВШЭ.
Развитие внутреннего конфликта — сложный процесс, состоящий из многих этапов: идентификации конфликта, реализации когнитивного контроля, кодирования предпочтений мозгом и закрепления измененных предпочтений. «Пока мы не очень хорошо понимаем, как эти процессы сменяют друг друга и сколько времени уходит на эту смену», — отмечает один из авторов статьи, стажёр-исследователь Международной лаборатории социальной нейробиологии Юлия Шеронова.
Использование хронометрической онлайн-ТМС (подача импульсов во время предъявления стимулов), по словам исследовательницы, поможет лучше определять, когда когнитивный диссонанс возникает и преодолевается. Благодаря этому со временем можно будет уточнить и функции самих задействованных в его реализации зон мозга.
Учёные надеются, что раскрытие нейробиологических механизмов влияния принятия решений на внутренние конфликты и формирование предпочтений поможет создать новые подходы для диагностики и терапии различных физических и психологических зависимостей (курение, наркомания, расстройства пищевого поведения и др.), связанных с состоянием когнитивного диссонанса.
«На текущий момент использование транскраниальной магнитной стимуляции дополняет стандартные методы лечения психиатрических заболеваний и аддикций, а в некоторых случаях даже заменяет их в ситуации, если стандартные методы не оказывают желаемого воздействия», — поясняет Алина Давыдова, стажёр-исследователь Центра нейроэкономики и когнитивных исследований, и также одна из авторов статьи. В силу неинвазивного характера метода, по мнению исследовательницы, ТМС будут всё больше внедрять в обычные клинические практики.
IQ
Алина Давыдова, стажёр-исследователь Международной лаборатории социальной нейробиологии Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ
Юлия Шеронова, стажёр-исследователь Международной лаборатории социальной нейробиологии Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ
Владимир Косоногов, старший научный сотрудник, заведующий Международной лаборатории социальной нейробиологии Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ
Анна Шестакова, директор Института когнитивных нейронаук, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории социальной нейробиологии НИУ ВШЭ
Василий Ключарев, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории социальной нейробиологии Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ
