22 марта 2023
Наследники и обладатели солидного образовательного капитала получают от дополнительной подготовки больше выгод, чем менее привилегированные «ученики». Тем самым неравенство возможностей этих групп не сглаживается. Такая ситуация, определяемая как «эффект Матфея» — успешные становятся ещё успешнее и накапливают преимущества — наблюдается и в сфере образования взрослых. Почему это происходит, IQ.HSE разобрался на основе исследований доцента Натальи Кармаевой из Института образования НИУ ВШЭ.
Охват образованием взрослых в России составляет около трети от всех работающих. С 2010 года эта цифра увеличилась вдвое. Рынок активно развивается, и до насыщения ему ещё далеко. Но, при всей динамичности процесса, в образование и обучение взрослых (ООВ) могли бы быть вовлечены гораздо больше людей. Особенно с учётом меняющихся требований на рынке труда, развития технологий, возникновения новых профессий и компетенций.
Самым активным «ученикам» — от 25 до 34 лет. С возрастом ряды севших за парту резко редеют. «Императив» непрерывного образования, обучения в течение всей жизни (lifelong learning) действует пока избирательно и непоследовательно. Впрочем, и работодатели не спешат вкладываться в апгрейд компетенций сотрудников.
По логике вещей, приумножение человеческого капитала (знаний и умений) должно вести к расширению возможностей для разных групп: росту доходов, карьерному продвижению, более перспективной работе, повышению удовлетворённости трудом и пр., а самое главное — смягчению неравенства между людьми. Однако исследования показали, что такая отдача заметна далеко не всегда.
В образовании взрослых, отмечает Наталья Кармаева, наблюдается «эффект Матфея» — накопление и рост преимуществ у тех учащихся, которые и так располагали привилегиями. Причем зачастую не столько связанными с личными достижениями, сколько «унаследованными» от родителей. Например, в виде благосостояния, образовательного капитала и установок (включая понимание ценности образования), знакомств и связей.
«Эффект Матфея» — понятие, введённое американским социологом Робертом Мертоном, — подразумевает аккумулирование преимуществ теми, у кого они изначально есть, и рост ограничений для менее благополучных групп. Источник метафоры — евангельская притча о талантах.
Согласно теории кумулятивных преимуществ, которая также во многом восходит к Мертону, есть общий механизм для любого процесса, в котором выгодное положение становится ресурсом, дающим дальнейший выигрыш. Выходцы из образованных и обеспеченных семей получают от обучения б о льшие образовательные, когнитивные, культурные и экономические дивиденды, чем люди с менее благоприятным бэкграундом. Тем самым преимущества накапливаются и усиливаются (в частности, экономическим неравенством, сегментацией рынка труда и пр.), а неравенство растёт.
На российских данных действие этого эффекта в сфере образования и обучения взрослых (ООВ) установили и изучили Наталья Кармаева из Института образования НИУ ВШЭ и исследователь из Германии Юлия Косякова. Анализируя, может ли образование взрослых уменьшить неравенство, учёные поставили вопросы:
зависит ли участие в ООВ от родительского или собственного уровня образования?
какова экономическая отдача от участия в разных типах такого обучения?
варьируется ли она в зависимости от уровня образования родителей и своего собственного?
Участие в ООВ изучалось на данных лонгитюда «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения» (РМЭЗ) НИУ ВШЭ за 2018 год. Выборка составила свыше 4,8 тыс. наблюдений. Отдача от образования в виде зарплаты и вероятность занятости анализировались на данных 2019 года (выборка сократилась незначительно). Независимыми переменными были собственное и родительское образование, зависимой переменной — вероятность участия в разных типах ООВ.
В дополнительном образовании взрослых существуют разные стратегии, которые во многом определяются ресурсами и стимулами учащихся. Результаты этих стратегий, соответственно, тоже отличаются. Вот две основных:
Стратегия «апгрейда» — дополнительного обучения по специальности (upgrading) — предоставляет лучшие опции высокоресурсным студентам. Это усугубляет социально-экономическое расслоение.
Стратегия «обхода» — получения новой специальности (sidestepping) — менее обусловлена социальным бэкграундом учащихся, более демократична, но и менее экономически выгодна.
С точки зрения форматов и условий обучения образование взрослых делится на три типа:
Формальное — в учебном заведении, с получением сертификатов (например, второе высшее).
Неформальное обучение — различные тренинги и курсы, включая МООК, оплачиваемые работодателем либо из собственного кармана.
Информальное обучение происходит вне привычной образовательной среды, не структурировано и не сертифицировано. Оно может быть как связано с текущей работой, так и нет.
Самое распространенное — именно информальное ООВ. По подсчётам исследователей, 25% респондентов учились таким образом в связи с работой, и ещё 37% — вне связи с ней. Охват формальным и неформальным образованием в разы ниже — лишь до 5% каждый. И 28% — не обучались. Отчасти дело в нехватке информации об образовании взрослых, в его качестве и нюансах сертификации.
Анализ вероятности участия в разных типах ООВ в зависимости от собственного и родительского образования показал значимость семейного бэкграунда респондентов. Люди с разными «исходными данными» выбирают неодинаковые типы обучения и получают от них разные выгоды. Выходцы из высокообразованных семей будут учиться с большей вероятностью. Они и лучше осведомлены о плюсах ООВ.
Получается, что стартовые условия влияют даже на взрослый образовательный выбор. Преимущества передаются от старшего поколения семьи к младшему — и усиливаются.
При этом показательно, что формальное образование чаще получают люди без диплома вуза, но из высокообразованных семей. Это компенсаторная стратегия. Те, кто по разным причинам не учился в высшей школе, наверстывают упущенное после выхода на рынок труда. В дальнейшем это приумножает их ресурсы. Внутри группы накапливаются привилегии.
А вот информальное обучение больше охватывает людей с высшим образованием, родители которых также имеют диплом вуза. Это ещё одна стратегия усиления своего человеческого капитала, распространенная среди тех, у кого он и так солидный.
В целом дипломированные специалисты вообще реже учатся на программах формального образования. Они, скорее, предпочитают неформальные и информальные варианты.
У прошедших формальное, неформальное и информальное образование обычно выше шансы занятости. Выводы из описательных данных ожидаемы: высшее образование приносит важные бонусы — работники с дипломом вуза и выходцы из образованных семей имеют лучшие результаты на рынке труда.
ООВ заметно связано с шансами трудоустройства для формального образования, неформального без поддержки работодателя и информального вне связи с работой. Одно из возможных объяснений состоит в том, что участие в этих формах ООВ ассоциировано с успешным трудоустройством по другой профессии. Примером может служить юрист, который получает лицензию страхового брокера для улучшения своих шансов на рынке труда. Или правовед, впечатлившийся мастер-классом по страхованию, решивший пройти обучение и сменить род занятий.
Среди респондентов из высокообразованных семей формальное ООВ в значительной степени связано с вероятностью трудоустройства у тех, кто сам не имеет диплома вуза. А информальное ООВ вне связи с работой оказалось выгодно выходцам из малообразованных семей, независимо от их собственного уровня образования.
Тем не менее, отдача всё же оказалась выше для тех, у кого образованные родители. У таких людей есть достаточные семейные ресурсы и мотивация к обучению. У них больше возможностей участвовать и получать пользу от информального ООВ в течение длительного периода (родители могут спонсировать это обучение).
Только у прошедших неформальное образование за счёт работодателя увеличились зарплата и самоэффективность, вера в результативность своих действий. Рост этих показателей логичен: получение знаний на курсах способствует повышению самооценки, учит решать новые задачи. По идее, это должно вести к профессиональному росту.
Однако этого не наблюдается. Как показали предыдущие исследования на тех же данных, самоэффективность растёт, а удовлетворённость возможностями карьерного продвижения и оплатой труда — нет. Последнее может быть связано с незначительностью прибавки к зарплате.
Из неформального обучения за свой счёт извлекают пользу люди из низкоресурсных семей (независимо от собственного образования). А от формального ООВ наблюдается заметная отдача для выходцев из высокообразованных семей. Форматы, спонсируемые работодателем, чаще охватывали самых высокооплачиваемых респондентов.
Таким образом, картина неоднородна. Разные группы участвуют в неодинаковых ООВ и выигрывают по-разному.
Как мы уже отмечали выше, формальное ООВ, более дорогое и долгое (до 500 академических часов), зато с получением степени, часто выбирают люди с благополучным бэкграундом, выходцы из высокоресурсных семей. Тем самым они компенсируют нехватку образовательного багажа на предыдущих этапах. Дополнительные знания приносят им дополнительную же отдачу. Так их преимущества нарастают.
Тогда как те, у кого менее благоприятный семейный бэкграунд, чаще полагаются на неформальное ООВ за свой счёт. Поскольку этот тип образования чаще встречается на менее прибыльных рабочих местах, он служит, скорее, способом адаптации к меняющимся социально-экономическим реалиям.
Таким образом, различные типы ООВ, по словам Натальи Кармаевой, «институционализированы» как разные пути накопления человеческого капитала.
В целом «разность потенциалов» у разных социальных групп не только сохраняется, но и усиливается. Накапливается и внутригрупповое неравенство, поскольку люди с высшим образованием чаще участвуют в ООВ.
Диплом об окончании вуза — без сомнения, серьёзный бонус на рынке труда. Но в разрезе ООВ он увеличивает отдачу не от всех типов обучения. И не для всех групп. У людей из малообразованных семей положительный кумулятивный эффект собственного высшего образования и ООВ на зарплату или занятость не наблюдается. Таким работникам может не хватать социального или культурного капитала для карьерного продвижения, либо они испытывают дискриминацию со стороны работодателей, полагают исследователи.
В целом обучение взрослых может частично выравнивать результаты на рынке труда. Однако для устранения эффекта социального происхождения этого недостаточно.
Важно разработать политику, ориентированную на людей из семей с низкими образовательными и другими ресурсами, подчёркивает Наталья Кармаева. Необходимо не только стимулировать участие выходцев из простых семей в ООВ, но и интегрировать образовательную политику с более широкой социальной поддержкой.
Нужно обеспечить успешные переходы на рынке труда за счёт более длительного поиска работы, территориальной мобильности и накопления «переносимых» навыков — таких, которые пригодятся в разных контекстах, считает исследовательница. Сами же образовательные программы должны больше отвечать запросам работников и быть более результативными в терминах профессионального развития и зарплаты.
IQ
Karmaeva N., Kosyakova J. Perpetuating inequality through participation in adult learning and education in Russia
Кармаева Н.Н., Захаров А.Б. Неэкономические эффекты дополнительного профессионального образования для российских работников
Karmaeva N., Zakharov A. The effects of job-related training on the sense of control of male and female workers in Russia
Наталья Кармаева, доцент Департамента образовательных программ Института образования НИУ ВШЭ
