Выбраться из колеи

«Пётр Первый — царь догоняющего развития» — под таким названием весной этого года в специальном выпуске журнала «Вестник МГУ — серия экономика» выйдет статья профессора НИУ ВШЭ Леонида Григорьева. Номер будет полностью посвящён «родоначальнику» российских императоров, а пока — в «Авторской колонке» IQ.HSE — известный экономист рассказывает о том, из чего Пётр вытянул Московию и как «весьма по-российски» запустил процесс модернизации государства. «Пётр Первый так же неисчерпаем как вся история, — пишет Леонид Григорьев, — мы остановимся на трёх интересных вопросах: “кольцевой колее”, соседях-империях и структурных альтернативах…»

Социально-экономическое развитие Московии в течение двух веков перед воцарением Петра Алексеевича Романова шло весьма медленно. Надежды Ивана III с его выходом России из-под монгольского ига, женитьбой на византийской принцессе Софье и идеей Третьего Рима (после трагедии падения Константинополя) представлялись реальным исходным пунктом для развития. Мы с уважением помним о духовном развитии страны, но всё же для двух веков достижений, скажем, в технологиях и ремеслах, городской и транспортной инфраструктуре и государственном устройстве было не так уж много.

Стоило Ивану III попытаться открыть окно в Европу, как последовали эмбарго 1490-х годов со стороны Польши, Швеции и Ганзы: «С 1495 года был запрещён ввоз меди, свинца, чугуна и проволоки из всех ливонских городов, а в 1498 к запрещенным товарам добавились пушки, кольчуги, латы, селитра…» (Хорошкевич, 1980. С. 38). А во время контроля над Нарвой в 1559 году Иваном Грозным шведский король Густав I Ваза и польский король Сигизмунд I Август обратились за помощью к папе римскому, английской королеве Елизавете и другим европейским государствам, настаивая на прекращении торговли в Нарве, говоря о русском правителе: «…благодаря сему он укрепляется для побеждения всех прочих государей» (Зимин, 1982. С. 29).

При всём почтении к Великим князьям — потом Царям Московским их государство было большое по площади и населению. Оно выросло от пределов Центрального и Северо-Западного федеральных округов на Волгу и дальше потянулось к Уралу и Сибири (после завоевания Казани). Оно оставалось преимущественно лесным и не имело удобного выхода к морям, пользу от чего так ясно прописал Фернан Бродель. Опричное разорение, Смута и тяжёлые времена конца 1500 — начала 1600 годов дали тяжелый откат в развитии и потери человеческого капитала и активов. Вряд ли Ангус Мэддисон обнаружил бы заметный экономический рост в России между 1500 и 1700 годами (при наличии статистики).

Перспективы у юноши Петра на заметный прогресс были практически никакие — впереди были только войны по границам да интриги дома. А разрыв он мог сам оценить во время своей первой царской стажировки в Западной Европе. Учтём также отрицательные экстерналии: постоянные войны по границам от Балтики до Волги (скажем — на 210 градусов); необходимость ежегодного отвлечения армии на охрану южных границ; внешняя торговля через европейских посредников, известных своей любовью к посреднической ренте; плюс эмбарго на импорт металлов и изделий.

Российское дворянство (с боевыми холопами и мужиками) преимущественно воевало, зимовало, снова воевало, защищало города и опять отправлялось на границу как минимум раз в несколько лет. Между 1492 и 1595 годами войны заняли 50 лет (Ключевский, 1956, т.II, С. 208).

«В продолжение XVI века из года в год тысячи пограничного населения пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы прикрыть от плена и разорения обывателей центральных областей. Если представить себе, сколько времени и сил материальных и духовных гибло в этой однообразной и грубой, мучительной погоне за лукавым степным хищником, едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленности и торговле, в общежитии, в науках и искусствах». (Ключевский, 1956.,т.II, С. 214) Частоту конфликтов определить просто — надо взять истории Польши, Швеции, Турции и Крымского ханства и сложить их доблестные походы на Московию, победы и трофеи. А жестокость вторжений можно проследить по нашим летописям.

Так что XVI–XVII века были для России временем «кольцевой колеи»: колеи как зависимости от предшествующего развития (боярское правление и тому подобное тоже важно); и движение по кругу внешних конфликтов без возможности вырваться из ситуации, которая удерживала внутренние институты в режиме постоянной войны или мобилизации.

Соседей (и периодически врагов) у московитов было более чем достаточно: наследники Золотой Орды (Казанское ханство и др.), Крымское ханство на юго-востоке, Польша с Литвой на западе (империя) и Швеция (империя в 1619–1721) на северо-западе. Турецкая империя широкими шагами продвигалась в Европу через Балканы. Поворотный пункт российский истории — эпоха Петра Первого — начиналась с того, что Россия находилась между тремя мощными империями де юре и-или де факто. Заметим, что все три имперских соседа характеризовались ещё и различными государственными религиями с тенденциями к интенсивному их продвижению к соседям: три крестовых похода шведов к язычникам финнам, не говоря об исламе или крестовым походам католиков. Православным тут было мало на что рассчитывать в смысле покоя и сотрудничества.

Напомним, что Киевская Русь и потом Московия оказались рядом с «проходной степью из Азии в Европу». Ещё до нашествия Монгольской империи примерно полтысячелетия сосуществовали со сменяющимися нациями кочевников, двигавшимися на Запад. Византийская империя дала много, а походы варягов с участием славянских племен на Константинополь, к счастью, не несут уж очень драматических эпизодов. Это походы счастливо завершились Крещением Руси. Норманны дали восточным славянам свою военную культуру, открыли мир для лесных племён, прибили щит на вратах Царьграда, но не разграбили его, как это было в Западной Европе. Взаимодействие со Степью, Норманнами и Византией создало удивительную амальгаму культурных кодов российского военно-аристократического класса. 

Что ждало Петра впереди в режиме «бизнес как обычно»: бесконечные конфликты с Крымскими ханами, с Турецкой империей, с Речью Посполитой, со Шведским государством? Армии последнего со времени «Ледяного короля» (Густава Адольфа в 1619 году) почти непрерывно воевали в Центральной Европе, ослабили Польшу и превратили Балтийское море в шведское внутреннее озеро. У Петра Первого мало что было из ресурсов, кроме обширной небогатой территории с большим числом не слишком состоятельных людей, да ещё в значительной доле мечтавших спрятаться в леса или уйти в казаки. Каковы были структурные альтернативы Петра Первого по состоянию на 1700 год:

А. По старине: Никаких радикальных перемен внутри; Московское царство остается между тремя империями, продолжаются «циклические» войны по границам.

Б. Начать со структурных реформ лет на 20: преобразования Думы и приказов; реформирования дворянства; расширения конкуренции у купечества и ремесленников; введения земского самоуправления и постепенного отхода от крепостничества (как в 1860-х). Разового общего освобождения крестьянства нет — это подорвало бы материальную базу дворянства как военного класса. И это потребовало бы внешнего мира на поколения.

В. Реализовывать программу Ивана III рывком: руководствоваться концепцией Третьего Рима; пробить «окно в Европу»; военным путём снизить угрозы от двух империй (Османской и Польской), пробить «окно» и стабилизировать границу со Швецией.

России трудно было рассчитывать на взаимопонимание с соседями, которых, кроме определённой торговли с московитами, устраивало отсутствие угрозы с Востока. В Европе шли непрерывные войны, плюс постоянно нависала и обострялась турецкая угроза, к борьбе с которой московиты всегда были приглашены. В это время более мобильные морские державы — Великобритания, Испания, Португалия и Нидерланды периода 1500 — 1700 годы посвятили разведке, захвату и эксплуатации (специи, золото и прочее) колоний, стали их заселять. Они стали империями и гордились этим до самого недавнего времени (или всё еще). Так что московское царство, конечно, выглядит как незваный гость на этом империалистическом застолье. Эволюционный путь без заинтересованного социального слоя и без морских портов выглядит не слишком реалистично.

История пошла третьим путём. Потери населения были очень большими — хотя частью преувеличенные из-за сравнения разнородных переписей населения. Но прекратились войны по границам, полоны и бесконечные восстановления Пскова и Смоленска на сто лет до Наполеона. И в XVIII веке начинается демографический бум. Главная проблема формирования новых экономических институтов, в частности военной промышленности на Урале, это опора на крепостничество на заводах и в аграрном секторе. Использовав «институт», который был под руками, Царь создал систему крепостного права, которые последующие властители развили так, что потом от нее сложно было избавиться. Причем Екатерина Великая — стратег — но крепостное право укрепила.

Северная война была, конечно, начата с очень низкими шансами на успех — и это показало поражение под Нарвой в 1700. Ход войны определялся сложным сочетанием факторов, особенно стратегическими ошибками великого командующего армиями Карла XII, быстрым взрослением Петра Первого и созданием им боеспособной армии. В результате хотели получить хотя бы торговое «Окно», но случилась «Полтава» и гибель Шведской империи — первая, но не последняя в истории столкновений с новой империей.

На момент коронации Петра Первого Императором в 1721 году структурные альтернативы представляются следующими:

А. Назначить «прогрессивного» наследника, образовать Палату Купцов с правом обсуждать бюджет, начать массовое образование, свободу торговли, начать освобождать крестьян и далее следовать по списку прогресса (как в 1861 году).

Б. Замкнуться на идее Третьего Рима и двинуть армии на Юг вместе с Европой или без неё, чтобы победить все соседние империи сразу.

В. Создав империю, дать ей созревать самой, учитывая усталость современников от преобразований, сытость элит и нехватку кадров, неясность «образа будущего», кроме копирования других империй.

Император Петр мог вернуться к войне на Юге (из варианта Б), что потом реализовывала Екатерина Вторая, талантливая русская, родившаяся немкой. Рассчитывать на помощь догоняющему развитию и сейчас не приходится, а тогда несколько соседних империй никаких альтруистических чувств не испытывали ни до, ни тем более после Полтавы. И в истории было ещё строительство Санкт-Петербурга как великий (тяжело давшийся стране) урбанистический проект — из варианта А. Большего Реформатор сделать не успел, а последующим поколениям стоит самим отвечать за свои грехи, а не требовать задним числом, чтобы он одновременно решил все проблемы. И по сей день всё разом, недорого, быстро и качественно сделать никому не удаётся. А тогда он царским манером, весьма по-российски запустил процесс расширения образования и развития современного государства, из «кольцевой колеи» он Московию вытянул.
IQ