Картотека: советское авторское право

Как быстро после Октября 1917-го новая власть обратилась к сфере авторских прав?

Практически сразу же. Спустя пару месяцев, в начале декабря 1917 года, Наркомпрос (Народный комиссариат просвещения РСФСР) подготовил Проект декрета об авторском праве. Документ был предварительно одобрен Владимиром Лениным и 29 декабря рассмотрен на заседании ВЦИК (Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казацких депутатов).

Что предлагалось нового, по сравнению с дореволюционным законодательством?

Сократить период охраны авторских прав после смерти автора более чем в три раза: с 50 (по закону «Об авторском праве» 1911 года) до 15 лет. После этого научно и художественно ценные произведения сроком на пять лет попадали под монополию государства. Затем право собственности прекращалось, и издавать их разрешалось любому желающему.

Однако наследование авторских прав по сути никто не отменял?

По проекту декрета, да. Но на заседании ВЦИК, где он обсуждался, верх взяли сторонники отмены. В итоге из принятого 29 декабря 1917 года Декрета «О государственном издательстве» нормы о наследовании исчезли. «Произведения “русских классиков” (“корифеев литературы”), срок авторских прав которых истёк», можно было объявлять госмонополией на пять лет, а публиковать планировалось в двух вариантах: полном научном и сокращённом (в виде избранных сочинений). Классиков назвали поименно, судьбу прочих в феврале 1918-го определило постановление Наркомпроса: сочинения умерших не позднее 31 декабря 1917 года переходили в общественное пользование.

Кого записали в «корифеи литературы» и «русские классики»?

Сначала — около 60 человек. В перечне, составленном Наркомпросом, значились в том числе В. Белинский, С. Аксаков, А. Герцен, А. Грибоедов, Н. Гоголь, Ф. Достоевский, М. Лермонтов, А. Пушкин, Н. Некрасов, И. Тургенев, Л. Толстой, А. Чехов. На особом положении (с выпуском в первую очередь) находились труды В. Ключевского, К. Маркса, В. Блоса, Ж. Жореса, К. Каутского. 

В 1923 году, к окончанию действия пятилетней монополии, список почистили: исключили 18 авторов, но добавили, к примеру, Ф. Тютчева, Н. Лескова и на тот момент недавно умерших Л. Андреева и В. Короленко.

После литераторов появились списки учёных, музыкантов, художников. Зачем понадобилось объявлять их всех «достоянием республики»?

Государство решало несколько задач: расширяло издательскую деятельность (только за год с мая 1918-го было напечатано «115 названий русской классической литературы общим тиражом 6 млн экземпляров»); контролировало ценообразование (книги предписывалось продавать «по себестоимости или по льготной цене или же распространять бесплатно через библиотеки»); массово просвещало население и приучало его потреблять «полноценную идеологическую продукцию».

Родственники автора больше не распоряжались его наследием. Значит, отменялись и гонорары?

Не отменялись, но переходили в распоряжение государства и ему же перечислялись. В ноябре 1918 года это узаконил очередной декрет. Из причитающегося автору вознаграждения наследники получали содержание на уровне прожиточного минимума, но при условии, что произведение национализировано, а они сами признаны нуждающимися и нетрудоспособными.

С умершими классиками и не классиками понятно. Что со здравствующими?

Их исключительные права оставались, хотя и с ограничениями. Если произведение считалось «достоянием РСФСР», автору позволялось его использовать только с разрешения Наркомпроса. При этом он гарантированно получал «гонорар по утвержденным ставкам».

Лишить собственности, сохранив выплаты за неё — национализация творчества в этом плане отличалась от безвозмездного отъёма банков и заводов?

К национализации продуктов интеллектуальной деятельности у советской власти был особый подход. Их не приравнивали к монополизируемому капиталу или имуществу: «В декретах четко прослеживается различие между средствами производства, служащими для эксплуатации, и объектами творчества и устанавливается принцип возмездности отчуждения литературных и художественных произведений».

Принцип, как считалось, работал на «освобождение авторов». От чего или кого?

В формулировках того времени — от «хищнических поползновений» буржуазных издателей. Договоры между ними и авторами назывались кабальными, условия — недопустимыми, выплаты — ничтожными. Государство объявляло этому борьбу, хотя само играло по специфическим правилам. Например — с авторами учебных книг. Переиздавать учебники мог только Госиздат (Государственное издательство), список готовящегося к переизданию, он публиковал в «Известиях ВЦИК», после чего авторы учебников должны были в течение двух недель «заявить о желании поучаствовать в переработке». Если не заявляли, книги переделывали и выпускали без их согласия, сохранив авторское право на получение гонорара.

Дореволюционные договоры в этих условиях переставали действовать?

Те из них, по которым издателям переходили бессрочные права на произведения, Декретом Совета народных комиссаров РСФСР от 10 октября 1919 года теряли силу. Новые должны были заключаться с указанием размера полистной платы (не ниже тарифов Наркомпроса) и срока использования издательством приобретённого права.

Что, впрочем, не помогло — печатный рынок вскоре стал полностью государственным?

В первые послереволюционные годы коммерческие издательства ещё работали — в 1922-м только в Москве их насчитывалось свыше 143. Однако государство последовательно лишало их заказов: в 1917 году запретив печатать русских классиков, в 1918 — наложив вето на издание нот, в 1919 — разрешив только Госиздату публиковать архивы умерших деятелей науки и искусств, в 1921 — опять же Госиздату отдав право на выпуск учебников и учебных пособий.

В итоге частники либо ушли, либо попали под госконтроль. Так же как авторы, для которых, по словам Ленина, государство стало «защитником и заказчиком». В обмен на изъятое у них право эксклюзивно и в полную меру распоряжаться своим творением.