20 октября 2021
Закончил учёбу и трудоустроился — к 30-летию через это проходят большинство молодых россиян. С другими вехами взросления всё сложнее. Так, к этому возрасту лишь каждый третий успевает вступить в брак и родить первенца. Чем взрослее человек, тем он ответственнее, увереннее — и безрадостнее. Период стагнации — так всё чаще воспринимают зрелость. Из каких событий и чувств у миллениалов складывается взросление, выяснили исследователи НИУ ВШЭ.
Получение образования, первая работа, отделение от родителей считаются традиционными социоэкономическими событиями перехода к взрослости. Человек становится самодостаточным. Но взросление маркируют и демографические события: первые серьёзные отношения, брак и появление детей. Причём партнерство как «демоверсия» брака обычно «случается» до 30 лет. А вот зарегистрированный союз и рождение первенцев нередко откладываются за этот рубеж.
Но это события. А есть ещё и ощущения, сопутствующие взрослости. Это чувство независимости (в том числе, финансовой), возможности автономных действий и индивидуального выбора, самоконтроля и ответственности.
«Начинаешь решать ключевые вопросы сам, планируешь на будущее, — характеризует взрослость собеседник IQ.HSE 29-летний Дмитрий. — Раньше всё это делали родители». «Какие-то вещи начинаются ещё в вузе, например, ты одновременно работаешь, — рассуждает собеседница сайта Марина (26 лет). — Но это ещё не взрослость на все сто. А вот уже определился с компанией, фирмой, пожил отдельно, в отношениях — тут уже уверенность появляется».
Если детство и взрослость рассматриваются обычно как автономные и самодостаточные этапы в жизни человека, то молодость часто трактуется в терминах «промежуточности», перехода от одного состояния к другому. Отсюда и традиционно приписываемые ей состояния — неустойчивости, частичной зависимости, уязвимости. При этом «нарождающаяся взрослость» (emerging adulthood) в возрасте от 18 до 29 лет — понятие, которое предложил американский психолог Джеффри Арнетт, — не одномоментное состояние, а процесс, часто идущий фрагментировано, вразнобой с точки зрения его составляющих.
«Финальная» точка — взрослость — ассоциируется с формированием «полноценной личности» (full personhood). Появляется доступ ко множеству ресурсов, автономия, статус полноправного гражданина и партнёра по взаимодействию.
Собеседник IQ.HSE, 28-летний Владислав полагает, что взрослость — это «позиция стабильности»: «Определённый пазл в жизни сложился. С ценностями твоими тоже уже всё понятно, всё серьезно». Его подруга Анастасия (26 лет) добавляет: «Говорят про невзрослость молодых людей, что они не хотят серьёзных отношений, жениться. Но это, наверное, как раз особая ответственность такая, что не сразу женятся, а пробуют, оценивают».
Другой молодой человек Дмитрий рассказывает, как взрослели его родители: «Папа пошёл на работу и почти сразу женился. Всё у него вместе было, происходило быстро». Сам респондент сначала учился в университете, потом стажировался за рубежом: «Приехал — мне было 26 лет. Стал в компании работать, на неплохой должности. Свою девушку встретил в 27 лет. В конце года мы хотим пожениться».
Ещё один наш собеседник, Антон (30 лет), считает, что «сегодня все в одних обстоятельствах — что взрослые, что наше поколение». Он поясняет: «Нет жизни, сложившейся навсегда. У абсолютно всех она меняется. Выстраиваться может совсем по-разному. Нет уже жестких путей для этого». По его мнению, «взросление может продолжаться всю жизнь, если оно вообще актуально».
Как отмечают исследователи, сегодня жизненный сценарий уже не напоминает безальтернативную «накатанную колею», в которой всё было более-менее навсегда и в строгом порядке: образование, работа, семья. По сравнению с советскими биографиями, когда многие события взросления концентрировались на одном временном интервале, сейчас наблюдается их «разбивка». Они отстоят друг от друга всё дальше и причудливо перетасовываются. Какие-то сюжеты конфликтуют, какие-то откладываются — типа браков или появления детей.
В «образцовом» паттерне взросления, заданном послевоенным поколением и сформировавшемся в 1950-1960-е годы, к 25 годам около половины мужчин уже успевали получить образование, найти стабильную работу, создать семью и завести детей. Сегодня такой темп кажется рекордным. «В 25 лет многие ещё учатся, — поясняет респондент Владислав. — О свадьбе в таких условиях говорить сложно. Люди не спешат».
Очередность событий меняется. «Брак может быть даже после рождения детей, где-то в тридцатник. У моей сестры так вышло», — замечает Анастасия. Марина также рассказывает о «перестановках» в жизненном сценарии: «Я закончила учёбу, уже когда замуж вышла, в 24 года. Родителей удивила. Они-то сначала диплом защищали [потом женились]. Но сейчас мы всю жизнь учимся — такой подход. Зато детей рано заводить никто не заставляет. Хоть в сорок лет рожай».
Диверсификация взросления отчасти связана с тем, что растёт число прекариальных профессий, меняется рынок труда и жилья, развиваются социальные медиа и потребление. Социальные стереотипы уходят. Появляются очень разные способы проживать жизнь, а создание семьи кажется опциональным.
Однако не только биографии теряют «типичность», но и границы жизненных этапов размываются. Собеседник IQ.HSE Антон размышляет: «Жизненный путь у каждого свой. Взросление тоже у всех по-разному идёт. Когда ты взрослый? В 30 лет или позже? Кто-то — только в сорок». Но это не значит, что есть «правильный» или «неправильный» сценарий, уточняет Антон. С ним согласен и Владислав: «Всё относительно — события, возраст. Мои родители после свадьбы не отделялись, жили у бабушки с дедом. Но они были взрослыми, осознанными. Просто с жильём были проблемы. Мы вот отдельно живем, но я про себя не скажу, что зрелый».
В связи с «фрагментированием», неодномоментностью наступления зрелости исследователи применительно к канадской молодежи ввели понятия «первая ступень взросления» и «вторая ступень взросления». Их можно экстраполировать и на другие страны. В первую ступень входит работа с полной занятостью, завершение образования и уход из родительского дома. Во вторую — партнёрство, рождение детей и покупка собственного дома. Исследователи указывают, что между первой и второй ступенями есть значительный временной разрыв. И если события первой ступени наступают довольно быстро, то события второй откладываются. И хотя многие молодые люди ещё взрослеют по традиционным сценариям, учёные добавочно выделяют ещё четыре профиля транзиции (перехода):
«быстрые взрослые» (проходят все этапы скорее сверстников);
«неуверенные взрослые» (начали работать сразу после школы, но другие переходы отложили во времени);
«взрослые студенты» (совершили большинство переходов вовремя, кроме получения образования);
«задержавшиеся взрослые» (много времени и сил потратили на учёбу, соответственно, завершили этот этап позже, чем в среднем; другие события у них тоже запаздывают).
Модели взросления во многом определяются семейным бэкграундом: социально-экономическим статусом родителей (доходами, положением, уровнем образования), их культурными запросами и ценностными установками.
Так, выходцы из высокодоходных семей имеют возможность долго получать образование, поскольку родители могут платить за обучение и поддерживать детей в этот период, а молодежь из малообеспеченных семей, наоборот, старается быстрее начать зарабатывать, чтобы помочь родителям.
В России, по данным исследований, за последние полвека отчётливая дестандартизация биографий началась у когорты, чья молодость пришлась на 1990-е годы. Это уроженцы второй половины 1960-х – 1970-х годов. Их взросление стало более индивидуализированным и нелинейным, чем это представлено в классических моделях середины XX века. В конце 1980-х и в последующем десятилетии резко менялись условия жизни в стране. Открывались новые способы заработка и сферы занятости. Это влияло на взросление.
Российские демографы выделяют три модели взросления россиян:
«советскую» (поколения 1940–1949, 1950–1959, 1960–1969 годов рождения), которая близка к традиционной модели, предсказуема и характеризуется тем, что события наступают в молодых возрастах, с малыми интервалами;
«переходную» (поколения 1930–1939 и 1970–1979 годов рождения), которая выстраивалась в периоды нестабильности: люди откладывали одни события и приоритизировали другие;
«постсоветскую» (поколения 1980–1986 годов рождения), которая приближается к «современной», где события откладываются, растёт интервал между ними, а последовательность непредсказуема.
«У меня родители 1974 и 1975 года рождения, — говорит IQ.HSE 23-летний Андрей. — У них уже не было так, чтобы все жили в одном стиле, как в СССР. Они по-новому существовать пробовали. Папа у меня сначала бизнесом занялся, а потом уже университет заканчивал. А мама не работала. Это стало возможно».
Анастасия рассказывает: «Мои мама с папой родились в 1970-м. Их никто не называл кидалтами [от англ. kid — ребёнок и adult — взрослый, термин часто используют оценочно, в применении к людям, не желающим взрослеть]. Они очень быстро взрослели, но не так, как другие поколения. Они любили рисковать, приключения любили, но им не говорили, что они как маленькие».
Таким образом, уже начиная с поколений, родившихся в позднем СССР, взросление стало пунктирным, «пульсирующим» процессом, а взрослость молодёжь нередко рассматривает «скорее, как что-то неизбежное, чем желаемое и предвкушаемое».
Старший научный сотрудник Центра молодежных исследований (ЦМИ) НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Надежда Нартова и выпускник магистратуры Высшей школы экономики Александр Фатехов изучили переход во взрослость у российских миллениалов, родившихся в период с 1980 по 2000 год. Их становление пришлось на период политической и экономической стабилизации.
Эта группа неоднородна: старшим — за 40, и их взросление свершилось, младшим — 20, и они ещё в процессе становления. Поэтому выборка разделена на три когорты: 20 лет (младшая), 30 (средняя) и 40 лет (старшая). Контрольной группой, которая позволяет увидеть специфику взросления нынешней молодежи, стала когорта «взрослых» — предшествующее миллениалам поколение тех, кому от 43 до 60 лет.
Миллениалы заметно отличаются от других поколений по образу жизни и ценностям. Именно их (довольно стигматизирующе) сравнивают с Питером Пеном и другими персонажами, не желающими взрослеть.
В работе Надежды Нартовой и Александра Фатехова использованы данные всероссийских репрезентативных ежемесячных опросов «Курьер» за 2018–2019 годы (опросы проводит «Аналитический центр Юрия Левады» — некоммерческая организация, выполняющая функции иностранного агента), а также исследования «Российское “Поколение Z”: Установки и ценности», проведённого Фондом имени Фридриха Эберта (итоговая выборка — свыше 1040 человек).
Выяснилось, что для современной российской молодежи переход к взрослости начинается с получения образования и выхода на рынок труда — и сопровождается повышением ответственности. Но в этом процессе уровень субъективного благополучия падает: ухудшается настроение и теряется оптимизм.
Рассмотрим сначала социодемографическую канву. Один из маркеров взросления — завершение образования. У абсолютного большинства (98,3%) опрошенных россиян в возрасте от 18 до 29 лет — в жизни произошел выпуск из одного или нескольких учебных заведений — школы, колледжа или университета. При этом больше всего распространено среднее профессиональное образование. Максимальная доля респондентов с этим уровнем образования — среди сорокалетних (42,8%), минимальная — треть — среди двадцатилетних.
Младшие поколения больше стремятся получить диплом вуза. 62% молодежи от 18 до 29 лет, опрошенной в исследовании «Российское „Поколение Z“: установки и ценности», заявляют, что максимальный уровень образования, который они хотели бы получить, высшее — бакалавриат, специалитет или магистратура.
Однако при этом доля людей с высшим образованием максимальна среди 30-летних: 39,3% (для сравнения: в контрольной когорте таких лишь 26,5%). Эта средняя группа в целом училась дольше остальных — в совокупности 13,7 лет (с учётом всех образовательных учреждений). Иными словами, молодёжь дольше учится и получает более высокий уровень образования, чем старшие поколения.
Следующий этап — выход на рынок труда. У 90% из тех, у кого он произошёл, это событие наступило к 22 годам. При этом 27% опрошенных 18–29 лет отмечают, что работы на полную ставку у них ещё не было. По-видимому, многие совмещают учебу с частичной занятостью.
Среди молодежи средней и старшей когорт большинство респондентов — специалисты или рабочие. При этом среди 30-летних больше, чем в других когортах, доля тех, чей основной род занятий — уход за ребёнком (13,2%). Обычно именно на эти возраста (от 25 до 35 лет) приходится пик рождаемости.
У 90% тех, кто отделился от родителей, это событие произошло на год позже начала первой работы на полную ставку, то есть в 24 года. Есть и те, кто уехал в 17 лет. Скорее всего, это результат образовательной миграции (поступление в колледж или вуз в другом городе и заселение в общежитие).
Однако бросается в глаза очень заметная — 44,5% — доля молодых людей 18–29 лет, которые вообще не покидали родительский дом. Это событие взросления в их жизни ещё не наступало.
У 90% из тех, кто стал жить вместе с партнёром/партнершей (47,4% от всей выборки старше 18 лет), это событие произошло к 24 годам. Зачастую отношения узаконивают: у львиной доли тех респондентов, кто женился или вышел замуж, это событие также наступило к 24 годам. Без партнёра живут 52,6% опрошенных в возрасте 18–29 лет.
Что касается рождения ребенка, то до 29 лет первенец появился только у 28% опрошенной молодежи. Из них у 90% это событие произошло к 25 годам.
По поводу информантов, у которых те или иные события не наступали, можно сказать:
Среди не вышедшей на рынок труда молодежи больше женщин, чем мужчин (59,4% против 40,6%).
Медианный возраст не начавших работать на полную ставку — 19 лет. Доля молодых старше 21 года среди тех, кто пока не начал трудиться, — всего 20%. У большинства опрошенных этой категории среднее образование. Кроме того, в этой группе доля тех, у кого не наступали в жизни переезд, брак, рождение детей, выше, чем в целом по выборке. Вероятно, для молодежи, которая не вышла на рынок труда и получает образование, достижение других маркеров взросления пока недоступно.
Среди тех, кто не переехал от родителей, мужчин и женщин поровну. Медианный возраст — 22 года. Больше половины таких респондентов имеют уровень образования выше школьного (19% — специалисты или бакалавры, 3,3% — магистры или выше, 29,9% — выпускники колледжей или техникумов). Из них на полную ставку начали работать 58,5%. При этом 47,2% опрошенных из этой группы заявляют, что могут легко покупать товары повседневного спроса, а вот покупка товаров длительного потребления для них затруднительна. Возможно, молодежь не отделяется от родителей по финансовым причинам. Или же с родителями жить просто комфортнее.
У тех, кто не вступил в брак, также гендерный паритет. Медианный возраст — также 22 года. Вероятно, замужество/женитьба — просто пока не в приоритете.
Таким образом, большинство молодых людей к 29 годам проживают только часть событий взросления. Это получение образования и выход на рынок труда. Остальные сюжеты оказываются необязательными. Переезжают от родителей и начинают жить с партнером лишь около половины опрошенных. А создание собственной семьи с детьми откладывается.
Среди субъективизированных маркеров взрослости — ответственность за других. Больше трёх четвертей опрошенных в средней и старшей группе (75,4% и 79,8% соответственно) чувствуют ответственность за происходящее в своей семье. В младшей когорте таких ответов — половина.
А вот ответственность за происходящее на работе ниже — примерно треть в средней и старшей группе и 18% в младшей.
Что касается дома и двора, то за них большинство опрошенных — примерно треть в каждой возрастной группе — готовы отвечать лишь «в незначительной мере». Однако с возрастом чувство ответственности в этой номинации возрастает. Наибольшие различия наблюдаются между младшей и контрольной возрастной когортой. В последней доля тех, кто в полной мере ощущает ответственность за то, что происходит по месту жительства, вдвое превышает аналогичную долю в младшей группе (31,8% против 16,8% соответственно).
Ответственность за происходящее в городе/районе — ещё меньше. Около 40% респондентов в каждой группе говорят об ответственности «в незначительной мере». Картина с ответственностью за страну такая: среди тех, кто её вообще признаёт, самый популярный ответ — «в незначительной мере» (около трети в каждой когорте). Но не ощущают её 36–38%. Причем в этих номинациях различия между возрастными группами сглаживаются.
Рост ответственности молодежи за события в семье и на работе связан с соответствующими эпизодами взросления. Меньше всего её чувствуют 20-летние, которые чаще живут с родителями и делегируют им многие решения. Кроме того, это поколение ещё не вышло полноценно на рынок труда: часть не работают, а часть — на стартовых (менее ответственных) позициях.
Однако с возрастом и накоплением семейного и трудового опыта молодёжь становится серьезнее. 30- и 40-летние россияне и контрольная когорта в этом смысле сближаются. Распространение личной ответственности на дом и двор растёт на протяжении всей жизни. При этом заметно, что и молодые, и зрелые россияне дистанцируются от того, что не могут контролировать непосредственно.
Взрослость обещает большее понимание себя и большую уверенность, которые приходят с накоплением социальных компетенций. Выстраиваются планы на будущее, связанные с сознанием своих ресурсов и возможностью действовать.
Опрос показал, что большинство молодых россиян планируют своё будущее лишь на год–два вперёд. Такой ответ дают порядка 42% респондентов в каждой возрастной когорте миллениалов.
При этом младшая и средняя группы чаще, чем старшая, отмечают, что могут планировать своё будущее на ближайшие пять лет. Контрольная же группа не знает, что с ними будет даже в ближайшие месяцы.
На вопрос об ожиданиях изменений в жизни через год наибольшая доля и молодежи, и взрослых отвечают, что будут жить так же, как и сейчас (доля варьируется от 46% до 49%). Но в младшей когорте сумма оптимистичных ответов — «значительно лучше» и «несколько лучше» — превышает сумму подобных ожиданий в других когортах. Так, «значительно лучше» надеются жить 8,7% молодых — на фоне 4–5% 40- и 30-летних.
Настрой на улучшение жизни у самых младших и отсутствие ожиданий каких-либо изменений в старших группах можно считать эффектами возраста. «Десять лет назад те же возрастные группы показывали схожее распределение ответов по данному показателю, — поясняют исследователи. — Люди, относившиеся к младшей возрастной группе на тот момент, сегодня попадают в среднюю группу, а средняя группа в 2010 году — в старшую в настоящее время. И мы видим, что их установки сместились в сторону пессимизма».
Данные опроса показывают, что по мере взросления удовлетворенность жизнью снижается. Схожая тенденция отмечалась и в 2011 году. «Иначе говоря, это вопрос не того, что какая-то из когорт более удовлетворена жизнью, чем другие, а того, что чем старше становятся россияне, тем меньше они удовлетворены своей жизнью», — комментируют Надежда Нартова и Александр Фатехов. — «Взросление в современной России связано с сужением горизонтов планирования, снижением ожидания позитивных изменений в жизни, ростом неудовлетворенности и плохого настроения».
Переход во взрослость российского поколения миллениалов сопровождается потерей оптимизма. Возникает вопрос: а стоит ли стремиться к взрослости? Судя по настроениям 40-летних, она выглядит, скорее, как стагнация и уныние, чем как обретение уверенности в себе. Возможно, пришло время перенести фокус внимания исследователей с молодости на взрослость. Проведение таких исследований — качественных и количественных — «помогло бы рассмотреть разнообразие взрослостей и их смыслов для проживающих этот период жизни современников», заключают исследователи.
IQ
