В Издательстве АСТ вышла книга российского журналиста в области проблем образования и науки, обозревателя ИД «Комсомольская правда», заведующего проектно-учебной лабораторией медиакоммуникаций в образовании НИУ ВШЭ, депутата парламента космического государства Асгардия Александра Милкуса «Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло». IQ публикует из неё две главы, посвящённые созданию Единого государственного экзамена и государственных именных финансовых обязательств (ГИФО), а также их сторонникам и критикам.
В 1999–2000 годах в недрах Минобра рождался ЕГЭ. Было бы банальностью написать, что рождался он в муках. Но в бурных спорах — точно. Яростно спорили даже о том, как назвать процедуру. Национальный экзамен? Красиво. Но страна у нас многонациональная — не пойдёт. Общий экзамен? Общий для всех? А как быть с предметами по выбору? Государственный? А что это будет значить? И вот однажды в дискуссию включилась тогда замначальника правового управления министерства Вероника Спасская. Она послушала спорящих, подумала и выдала:
— Назовите Единый государственный экзамен. И не мучайтесь.
На том и порешили.
Виктор Болотов
Биография:
Родился 5 июня 1952 года в Улан-Уде.
В 1975 году окончил математический факультет Красноярского государственного университета. После этого поступил в аспирантуру.
В 1987 году стал деканом психолого-педагогического факультета Красноярского университета.
В период Перестройки был одним из активных участников общественно-педагогического движения учителей-новаторов, руководил Красноярской летней школой по естественным наукам для одаренных детей Сибири.
В 1988 году получил приглашение работать во временном научно-исследовательском коллективе (ВНИК) «Школа» по проектированию ре-формы образования.
В 1990-м вошел в состав Министерства образования России, которое возглавил Эдуард Дмитриевич Днепров.
«Я принимал участие в работе ВНИКа, затем был создан творческий союз учителей (ТСУ), в который я тоже вошел. Но в 1990 году и произошел «несчастный случай». Представьте себе, кто-то разрабатывает реформу, а потом ему говорят: а теперь встань и реализуй её. Днепров попал в сложную ситуацию. Когда его на конкурсной основе избрали министром образования Российской Федерации, он стал собирать в Москву всех разработчиков программы развития образования, и я попал в этот список».
В 1990 году становится начальником Главного управления педагогического образования Министерства образования РСФСР, в 1992 году — заместителем, а с 1993 го -да — первым заместителем министра.
После слияния Министерства образования и Госкомитета по высшему образованию в 1996 году — заместитель министра общего и профессионального образования, а затем в 2001 году — первый заместитель министра образования. Курировал дошкольное и общее образование, педагогическое образование, повышение квалификации, издание учебной литературы и многое другое.
В 1999 году курировал эксперимент по введению Единого государственного экзамена.
В 2001 году был одним из членов рабочей группы по созданию проекта Концепции модернизации образования.
— Как мы рассуждали тогда? Есть инженерные вузы. Зачем им принимать русский язык и литературу?! Пусть абитуриент принесёт сертификат, что он сдал этот экзамен, и вуз не будет мучиться, создавая свою приёмную комиссию тратить деньги, искать где-то этих литераторов. Или, наоборот. Гуманитарный вуз. Чего я буду искать для приемной комиссии математиков? Пусть мне принесут сертификат, что он сдал математику, и все будет в порядке. Такие мысли бродили и в 1990-х годах.
И следующий момент, который нужно учесть. Школам, регионам, вузам дали свободу. Появились авторские школы. И тогда золотая медаль давала преимущества при поступлении в вузы. С ней ты должен быть при поступлении сдавать не все экзамены, а только один, профильный. И у нас стало расти число золотых медалистов. По экспоненте, как говорят в математике. То есть с каждым годом их становилось всё больше, больше и больше. Очевидно, что это не качество преподавания и обучения росло, а росли блатные золотые медалисты.
И пишет он — «прасю пренять на такую-то специальность, потому что я имею золотую медаль». Ректоры показывали такие заявления золотых медалистов. С другой стороны, вузы стали выкаблучиваться. Не буду их сейчас называть. Но были объявления: «В наш вуз можно поступить гарантированно только через подготовительные курсы. Ходишь к нам на подготовительные курсы — поступишь. Не ходишь — не поступишь».
Или были другие объявления: «Готовлю к сдаче вступительных экзаменов по математике — 100 у.е. в час». Или даже «Готовлю к вступительным экзаменам по математике в Плехановку — 200 у.е. в час». Почему — понятно. Это были члены экзаменационной комиссии. Они знали, какие задания будут, и могли повлиять на оценки.
— Коррупция?
— Самый настоящий криминал. Доходило до того, что детям нужных людей просто подменяли листочки во время экзаменов, подкладывая шпаргалки. Или правильным абитуриентам говорили — ты ничего не пиши, сдавай пустой листочек, с фамилией своей, а потом блатных детей собирали, и они эти листочки заполняли под диктовку.
Владимир Филиппов
Биография:
Родился 15 апреля 1951 года в городе Урюпинске Волгоградской области.
Окончил школу с серебряной медалью и в 1968 году поступил в Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы.
В 1973 году окончил факультет физико-математических и естественных наук по специальности «математика», после чего продолжил учебу в аспирантуре.
«Я закончил школу в Урюпинске, мама была медсестрой, папа — строитель, они не имели высшего образования и мечтали, что сын получит высшее образование. Папа, как практик, настоятельно рекомендовал мне стать инженером, и я поступил в РУДН на инженерный факультет, проучился там полтора года. В первый год там были теоретическая высшая математика, начерталка, аналитическая геометрия и т.д. Я был на высоте, но когда дело дошло до станков, когда надо было «точить молоток» на слесарном станке, я понял, что это не мое. И я стал проситься перейти на физмат, на чистую математику».
В 1975–1976 годах служил в Вооруженных силах СССР.
Затем вернулся в университет. Занимал преподавательские должности от ассистента кафедры высшей математики до заведующего кафедрой математического анализа. Был деканом факультета физико-математических и естественных наук, секретарем партийной организации университета.
В 1980 году В.М. Филиппов защитил кандидат-скую диссертацию «Функциональные пространства и их приложения к решению вариационным методом параболических уравнений», а в 1986 году — докторскую «Построение экстремальных вариационных принципов для непотенциальных операторов в неэйлеровых классах функционалов и функциональных пространств».
В 1987 году присвоено ученое звание профессора.
В 1993 году на альтернативной основе был избран ректором Российского университета дружбы народов.
С мая 1998 года по март 2004 года — министр образования РФ.
С 2000 года — заведующий кафедрой сравнительной образовательной политики, созданной в РУДН и имеющей статус Международной кафедры ЮНЕСКО.
С марта 2005-го снова избран ректором РУДН.
С 2012 года — председатель Высшей аттестационной комиссии (ВАК).
Автор более 250 научных работ, в том числе 30 монографий. Награжден орденом Дружбы, орденом Почета, орденом «За Заслуги перед Отечеством» IV степени, другими государственными наградами России, Франции, Бельгии.
Академик Российской академии образования.
— Идея ЕГЭ родилась задолго до того, как придумали название ЕГЭ. Сначала была постановка проблемы. Приехали регионы в Кремль в Москву и сказали — поступить в московские вузы стало невозможно. У вас репетиторы, у вас свои платные курсы, у вас договорные школы, а мы далеко. Пропорции поменялись принципиально.
В советское время в Москве в университетах было примерно 25% москвичей и 75% иногородних. На 1999 год, когда такой разговор шёл в Кремле, пропорция изменилась ровно наоборот. Ну, и по экономическим причинам дети не ехали в Москву — дорого жить, денег на это нет у учителей или у рядовых врачей. 75% в московских вузах было жителей Москвы и 25% — со стороны. Как будто мы МГУ, МАИ, МЭИ, Бауманку построили только для москвичей! Для всей страны строили эти вузы!
Ярослав Кузьминов
Биография:
Родился 26 мая 1957 года в Москве.
Его отец Иван Иванович — доктор экономических наук. Сын пошел по стопам отца, поступил на экономический факультет МГУ. Уже на 3-м курсе он стал преподавать экономическую историю и историю экономической мысли.
В 1985 году защитил кандидатскую диссертацию по экономике общинных отношений.
Спустя 10 лет педагогической работы в МГУ перешел в Институт экономики Академии наук СССР. В этом же году он вместе с другими учёными занялся организацией альтернативной кафедры экономической теории в МФТИ.
В 1992 году вместе с Евгением Григорьевичем Ясиным разработал концепцию создания экономического вуза нового образца — Высшей школы экономики. Эта концепция легла в основу учебных программ университета.
С 1992 года и по настоящее время — ректор НИУ ВШЭ.
С первых дней работы ВШЭ, еще задолго до введения ЕГЭ, вуз обеспечивал прозрачность набора студентов.
«Мы стремимся быть открытым учебным заведением. В том смысле, что у нас нет ни родительского конкурса, ни «ректорского списка». Создатели и профессора Школы — люди, достаточно себя уважающие. И достаточно влиятельные, чтобы не прогибаться в ответ на начальственные звонки».
В 1997 году возглавил группу, разработавшую концепцию организационно-экономической реформы образования России на рыночных основах.
С 1999 года — член Совета Центра стратегических разработок и руководитель ряда направлений подготовки национальной стратегии, в том числе по развитию образования. Под руководством Ярослава Кузьминова и министра образования Владимира Филиппова подготовлен раздел «Модернизация образования» Программы Правительства России. Входил в Комиссию по разработке Национальной доктрины образования.
В 2001 году по инициативе Кузьминова создан Российский общественный совет развития образования. На базе РОСРО был сформирован Общественный экспертный совет по стандарту школьного образования, председателем которого стал Кузьминов.
С 2010 года под руководством Я. И. Кузьминова проводится мониторинг качества приема студентов в российские вузы.
Руководил (совместно с И. Фруминым и при участии Л. Овчаровой ) подготовкой доклада Центра стратегических разработок и Высшей школы экономики «Двенадцать решений для нового образования», который лег в основу «майского» указа Президента РФ 2018 года, в котором, в частности, сформулированы цели и задачи развития системы образования до 2024 года.
Награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней и орденом Почёта.
— Для нас переломным был 1997 год, когда мы уже стали очень популярными. Появилась угроза того, что сотрудники Вышки начнут использовать своё положение — репетируя, а репетируя — договариваться, чтобы приняли хорошо экзамен.
Так, как это существовало в других вузах. Получали преподаватели тогда несколько тысяч рублей в месяц. Понятно, что на эти деньги прожить было нельзя. Честный человек копался в огороде или брал халтуру. Или где-то ещё подрабатывал. Следующий по честности брал себе платных учеников. Был репетитором. А совсем нечестный — брал взятки за поступление, используя свое рабочее место. То есть приватизируя своё рабочее место в вузе.
И в начале 2000-х мы, Вышка, писали, я помню, раздел так называемой «программы Грефа» (имеется в виду «Стратегии развития РФ до 2010 года») про развитие образования. И как раз появилась идея Единого государственного экзамена. То есть мы как экспертная организация уже готовили материалы не только касающиеся оптимизации ресурсов, но и обеспечения равенства и измерения качества в системе образования.
Елена Ленская
Биография:
Родилась 14 августа 1948 года в Москве.
В 1971 году окончила факультет иностранных языков Московского государственного педагогического института иностранных языков имени Мориса Тореза (ныне — Московский государственный лингвистический университет).
Работала учителем английского языка в начальной школе, сотрудником в Научно-исследовательском институте содержания и методов обучения Академии педагогических наук СССР.
В 1988 году в Сочи участвовала в разработке концепции развития образования. Во временном научно-исследовательском коллективе (ВНИК) «Школа» была заместителем руководителя лаборатории.
«Я работала над очень интересным проектом по написанию учебников по английскому языку для маленьких детей для массовой школы. Тогда собирали команду, которая поедет в Сочи, чтобы поучаствовать в разработке концепции развития образования. Пригласили тех, кто делал что-то интересное. В числе таких людей оказалась и я».
За время работы во ВНИКе Елена Анатольевна написала концепцию языкового образования, возглавила работу по подготовке нового поколения учебников гуманитарного цикла. Команда историков, например, создала учебники истории Отечественной войны, основанные на историях семей и военных письмах.
В 1991 году возглавила Управление международного сотрудничества Министерства образования РФ. Под её руководством было создано и реализовано более ста международных проектов, таких как российско-голландский проект фермерского образования «Деметра», российско-бельгийский проект по созданию сети психолого-медико-социальных центров (PMS) для поддержки детей с проблемами развития и многие другие.
В 1995 году преподавала в магистратуре Университета Северо-Восточного Иллинойса и вела курс по лидерству для директоров средних школ города Чикаго.
В 1997 году стала заместителем директора по вопросам образования и преподавания английского языка в московском представительстве Британского Совета. Проекты в области развития образования появились именно благодаря её инициативе.
Разработала новый подход к обучению учителей школ современной методике преподавания английского языка.
После трагедии в Беслане работала на Кавказе, помогала школам создать уклад, построенный на уважении к другим культурам, где недопустима травля друг друга и где умеют разрешать и предотвращать конфликты.
«Мы помогали учителям освоить компетенции, которые нужны для создания поликультурного уклада школ: критическое мышление, позволяющее уйти от стереотипов восприятия непохожих на тебя людей, эмоциональную компетентность, помогающую владеть своими эмоциями и правильно реагировать на эмоции детей, умение разрешать конфликты, возникающие в коллективе. Вместе с учителями был написан учебник по английскому языку, содержащий много упражнений на развитие толерантного сознания».
С 2008 по 2011 год возглавляла отдел развития Московской высшей школы социальных и экономических наук. Сейчас — директор Центра образовательной политики Московской высшей школы социальных и экономических наук, эксперт фонда Прохорова, Рыбаков-фонда и Всемирного банка.
— Надо строить основание целостной системы образования. А что это такое? Это система внешней оценки качества образования. Именно внешней. Потому что раньше каждая школа ставила отметки так, как считала нужным. Вот в маленькой сельской школе было десять отличников, и в большой городской школе было десять отличников. Но если сравнить, что знали одни и знали другие, как правило, получалось, что одни отличники знают школьную программу в лучшем случае на уровне троечников из другой школы. Но все поступают в институты на равных основаниях. Мало того, если они ещё и золотую медаль заработали, то они имеют одинаковые привилегии. Как-то не совсем справедливо выходило.
— Мы предложили — давайте совместим выпускные и вступительные экзамены. Зачем у нас дети два раза дурью маются — по школьной программе сначала сдают выпускные, а потом по этой же школьной программе сдают вступительные? Идея всем понравилась. Вот и появилось задание на создание единого экзамена, который и выпускной для школы, и вступительный для вузов. Это был 1999 год. И сама постановка задачи устраивала всё общество. Кроме тех, которые имели навар от вступительных экзаменов и от золотых медалей, их это не устраивало категорически.
— ЕГЭ ругали, и довольно громко, люди не очень богатые. Богатым всё равно. Его ругали представители среднего класса больших городов. Потому что представители среднего класса больших городов реально от ЕГЭ проиграли. Потому что до ЕГЭ ты мог поступить своего ребенка с очень большой вероятностью на бюджетное отделение хорошего вуза. Потому что надо было просто отдать его на курсы или, если у тебя чуть больше денег, нанять репетитора из этого вуза. И всё нормально. И ребёнок устроен.
Естественно, когда выяснилось, что ЕГЭ ввели и что твой ребенок не попадает на бюджет в хороший вуз, а ты должен или платить деньги из своего кармана, или отдавать его в вуз поплоше, тут и пошёл негатив. Было же вот так, а стало хуже. С появлением ЕГЭ для среднего класса, а он весь в городах, стало хуже.
— В то время, даже не буду говорить конкретно, вы поймете, кого я имею в виду, из руководства страны меня спрашивали: Владимир Михайлович, что такое: как весна — обострение по ЕГЭ по всей стране. 2001 год, 2002 год, 2003 год. Я отвечаю: знаете, на самом деле почему против ЕГЭ? И кто против ЕГЭ? И у меня были многочасовые беседы в то время, когда я просто показывал, кто против. Первое. Учителя против, потому что раньше они учили человека и сами ставили оценку. Второе. Директора школ против ЕГЭ. Потому что сейчас они сидят и трясутся, какими их оценки будут по сравнению с другими школами. А раньше они сами медали раздавали. И стали против. Третье. Преподаватели вузов против. Потому что раньше они занимались репетиторством для поступления в свой вуз. А теперь они готовят его к ЕГЭ, к знанию, а куда он поступит — это уже другой вопрос. Ректоры вузов против ЕГЭ. И в этот момент меня перебивали и говорили: а почему ректоры вузов против ЕГЭ, мы лучше вас знаем.
— Так и многие родители были против?
— А я им говорил — вы сейчас боитесь ЕГЭ. А вот будет так: ваши дети будут поступать в московские и другие вузы сидя у себя, в райцентре, в деревне. И по интернету будут смотреть, в какой вуз из пяти, куда посланы результаты, зачислены. И всё. Вот наступает 31 июля, 24:00, и вы видите, в каком вузе ваш ребёнок над чертой, а в каком — под чертой. И вы выбираете, куда вы поедете. А мне говорили — сказки министр рассказывает, это же невозможно в нашей стране. А сейчас это работает!
— Мифов про ЕГЭ море. Мол, он сделан на деньги Сороса, для того, чтобы разрушить нашу систему образования. А Сорос точно никаких денег не давал. И Всемирный банк ни копейки не вложил в Единый экзамен. Нам хватило ума отказаться от международных заимствований. Всё на российские деньги сделано.
— Виктор Александрович, а почему вас называют «отцом ЕГЭ»?
— Была команда, человек десять примерно. Мы придумали весь ЕГЭ. Командой руководил я. Владимир Михайлович Филиппов прикрывал нас сверху, потому что уже тогда писали люди президенту — прекратите, разрушаете лучшее в мире российское образование, остановите идиотский эксперимент. Люди, которым платили деньги, устраивали забастовки у Госдумы — стояли с плакатами «Долой ЕГЭ».
— А как предметники согласились на такой экзамен?
— Математики достаточно быстро договорились, что они будут на ЕГЭ проверять. Перед тем как создавать задание, надо сделать некую карту и решить, какую деятельность ты как математик проверяешь. Они сделали её. Естественники быстро договорились. Историки в первый год не договорились вообще! Вот если бы они договорились, то у нас было бы три обязательных экзамена, как в большинстве стран мира: математика, родной язык и история. А у нас школьные и вузовские историки не договорились.
Очень трудно было с литераторами. Критерии проверки школьного выпускного сочинения и критерии проверки сочинения как вступительного экзамена никак не могли свести воедино. Я однажды разозлился и сказал им: если вы через три часа не договоритесь, я закрою кабинет и приду только утром. С трудом, но договорились. Драк было много.
— А как восприняли ЕГЭ в регионах?
— Тогда субъекты Федерации сами принимали решение, будут они участвовать или нет. Вузы тоже сами принимали решение учитывать результаты ЕГЭ или нет. Были вузы, которые делили абитуриентов-физиков на две части. Одна часть поступает по результатам вступительных экзаменов, вторая часть по результатам ЕГЭ. И смотрели, как они сдадут первую сессию, вторую сессию. Кто лучше? И вузы убедились, что абитуриенты, поступавшие по ЕГЭ, сессии сдавали лучше, чем те, кто поступал по вузовскому экзамену. То есть была доказана надёжность ЕГЭ как инструмента оценивания знаний студента.
Министерство Филиппова с нынешней точки зрения было странным учреждением. Начнем с того, что войти в здание на Люсиновке мог любой. Как там у классиков? На дверях киностудии стоял вахтёр и спрашивал пропуск. У кого пропуска не было — он пропускал и так.
Вот примерно так же было в Минобре. Зайти на совещание к министру тоже было несложно. Списки участников были, но если у тебя было что сказать, то ты мог об этом сообщить сотруднику министерства, который курировал совещание, и попасть на заседание.
Помню, в кабинете у Филиппова за старым столом с зелёным сукном собрали несколько чиновников и журналистов, чтобы обсудить, как народу объяснять про ЕГЭ. Чтобы было доходчиво, аргументированно и незаумно. Каждую фразу оттачивали, проверяли «на просвет», чтобы не было у неё двойного толкования.
Интересно, что тестировать школьников начали гораздо раньше, чем появился ЕГЭ. В 1997 году под крышей Минобра и Московского педагогического государственного университета им. В.И. Ленина появился Центр тестирования. Руководил им Владимир Хлебников. Идея была такая — многие вузы, особенно коммерческие, не очень хотели создавать приёмные комиссии по непрофильным предметам. Поэтому они соглашались принимать результаты тестирования по этому предмету, проведённому в Центре. Да и школьникам было удобно: сдал тесты — гуляй спокойно. Вот такая предтеча Единому экзамену. Хлебников утверждал, что результаты его тестирования принимало около 400 вузов. Да и школам было удобно — они получали срез знаний учеников, не тратя силы и время на разработку фронтальных контрольных.
Только — маленький пустяк — тестирование было платным. Так что время от времени Центр проверяла прокуратура, пытаясь выяснить — а может ли платный экзамен засчитываться как вступительный в государственный вуз? И разводила руками: разномастное законодательство 1990-х на этот вопрос чётко ответить не могло.
Как бы то ни было, к 2000 году Центр тестирования уже обладал технологией разработки единых тестов, обеспечения безопасности пакетов с заданиями до их появления на столе перед экзаменуемым и доставки этих материалов в классы и школы. Центр тестирования стал Федеральным центром тестирования.
(Из публикации в «Комсомольская правде» от 16.03.2001)
Каждый выпускник школы и абитуриент может теперь вместо традиционной сдачи экзамена по предмету пройти по нему тестирование — аттестационное (для выпускных экзаменов в школе) и абитуриентское (для поступления в вуз). Сдаешь письменный тест, и если оценка устраивает, её засчитают вместо экзамена. Получил низкую оценку — иди сдавать как все.
Если ты выпускник и абитуриент одновременно, результат пройденного тобой тестирования может быть засчитан и в качестве выпускного экзамена в школе, и в качестве вступительного в вуз одновременно. Однако не все школы и не все вузы пока признают результаты тестов. В этом году 380 высших учебных заведений России готовы принять такую форму сдачи экзаменов. Так что прежде чем идти сдавать тесты, неплохо бы узнать в приемной комиссии выбранного вуза и у администрации своей школы, примут ли они его результаты.
Вопросы тестов одинаковы по всей России. И проводятся они по каждому предмету в один день по всей стране. Централизованное абитуриентское тестирование будет проходить с 1 по 15 апреля, аттестационное — с 16 по 23 апреля. За один день можно будет протестироваться по одному предмету, это будет стоить 120 рублей в Москве и от 60 до 120 рублей по России. Сдавать каждый предмет можно только один раз: пересдача запрещена. Оценивается результат по стобалльной шкале, но Центр тестирования выдает таблицы для перевода оценки в пяти-, десяти и двадцатибалльную шкалу.
Проблема была в том, что тесты разрабатывал сам Центр и не очень было понятно, как соотносились они со школьной программой и насколько разные варианты одинаковы по сложности. В Минобре создали Федеральный институт педагогических измерений, который стал разрабатывать тесты, которые теперь стали величаво именовать контрольно-измерительные материалы. Нужны были разные по наполнению, но единые по сложности задания, которые бы выполняли школьники на Дальнем Востоке и в Калининграде. Но чтобы дальневосточники не могли слить сверстникам на Балтике задания с правильными решениями, использовав разницу часовых поясов.
Начали применять и компьютерную обработку листов с заданиями, задействовав известную IT-компанию, занимавшуюся компьютерным распознаванием текста — Abbyу. Хлебников, получивший крупный государственный заказ, считал себя монополистом в разработке и обработке тестов. И тут он терял влияние.
Возник конфликт между Федеральным центром тестирования и его заказчиком — созданной к тому времени Федеральной службой по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзором). ФЦТ вновь заинтересовалась прокуратура.
Бывшему директору ФГУ «Федеральный центр тестирования» Владимиру Хлебникову было предъявлено обвинение по уголовному делу о растрате бюджетных средств и злоупотреблении должностными полномочиями на сумму без малого 60 миллионов рублей. «Хлебников обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных ст. 160 УК РФ (присвоение или растрата) и ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями)», — сообщили тогда прессе в Генпрокуратуре.
Следствие утверждало, что разработку тестов ФЦТ заказывал компании «Рустест», в которой работали жена и дочь Владимира Хлебникова. Было перечислено 11,5 млн бюджетных средств. Но на самом деле задания разрабатывали в самом ФЦТ.
Руководители ФЦТ ездили отдыхать в путешествия за границу — в Египет, ОАЭ, Черногорию, Болгарию, Мальту, Швейцарию, Германию, Италию, Испанию, Данию, Норвегию, Швецию, Литву и Грецию, оформляя поездки как служебные командировки. Кроме того, за счёт бюджета были куплены в Москве квартиры для сотрудников Центра. В итоге и насчитали солидную сумму «злоупотреблений».
Хлебников был отстранен от работы. Суд приговорил его к 6,5 годам условно. Как результат — Владимир Хлебников стал одним из самых непримиримых критиков Единого государственного экзамена.
В начале 2000-х были приняты два Постановления правительства, которые дали старт эксперименту по введению ЕГЭ (замечу, что в других странах аналоги Единого госэкзамена вводились без всяких тренировок и многочисленных обсуждений с образовательным сообществом и родителями — распоряжением сверху).
В феврале 2001 года было принято Постановление «Об организации эксперимента по введению единого государственного экзамена». В апреле 2002 года — «Об участии образовательных учреждений среднего профессионального образования в эксперименте по введению единого государственного экзамена».
В 2000 году шаг вперед, согласившись стать площадками для эксперимента, сделали Чувашия, Марий Эл, Якутия, Самарская и Ростовская области.
В эксперименте в 2001 году приняли участие более 30 тыс. человек. Принимали результаты ЕГЭ около 50 государственных вузов. В том числе Высшая школа экономики. Были разработаны КИМы по восьми учебным дисциплинам. Но какие именно предметы будут сдавать школьники, каждый из субъектов Федерации определял сам.
В 2002 году эксперимент по введению ЕГЭ прошел уже в 16 регионах страны. Его сдавали выпускники 8400 школ. Принимали сертификаты 117 вузов.
В 2003 году в эксперименте участвовали 47 регионов. В 11 из них выпускники сдавали ЕГЭ по всем девяти предметам школьной программы. Сертификаты принимали 245 университетов, академий и институтов.
Дольше всех держались два региона — Нижегородская область и Москва. Министр образования Нижегородской области Сергей Наумов объяснял это тем, что ЕГЭ неверен по своей сути. И область его будет сдавать только после того, как будет отработана процедура и появится распоряжение правительства о том, что экзамен обязателен для всех. Мэр Москвы Юрий Лужков был яростным критиком процедуры, тоже понятно почему: ЕГЭ ставил московских выпускников в равные условия с ребятами из регионов, у них становилось меньше шансов поступить на бюджет в вузы.
Вот именно тогда и появились многочисленные публикации, о том, что ЕГЭ — это «угадайка». Что задания начального уровня состоят из четырёх вариантов ответов, на которые достаточно «ткнуть».
Впрочем, и КИМы, и процедура проведения экзамена, доставка секьюрпаков (запечатанных пакетов, в которых перевозились задания в школы) совершенствовалась.
В 2005 году ЕГЭ планировали сделать обязательным для всей страны…
Одновременно с Единым госэкзаменом планировалось введение ГИФО — государственных именных финансовых обязательств. Они должны были работать в связке.
— Идея так называемых ГИФО так до конца и не была обкатана.
Почему она возникла? Берём доцента мехмата МГУ и берём доцента того же мехмата в Благовещенском пединституте. Вот два доцента. Мы понимаем, что уровень доцента в МГУ один, а уровень доцента в пединституте — другой. Но государственная зарплата у обоих одинаковая. Она установлена по распоряжению министерства. Не может зарплата доцента в МГУ быть выше, чем зарплата доцента в Благовещенском пединституте. Это ж неправильно.
Значит, нужно лучшим вузам получить дополнительные деньги. Они их и получали. Как? Приходили и выбивали у министра. Приходил ректор МГУ, приходил ректор другого вуза и выбивал себе деньги. Не по блату. А просто все же понимали, что у него преподаватель стоит больше. Но это был волюнтаризм: тебе дам, тебе — не дам…
И принцип должен быть другой — он должен идти от потребителя. Если в МГУ идут самые лучшие студенты, отличники, с высокими баллами, то за ними приходит большая сумма денег. Люди, которые по ЕГЭ набрали от 85 до 100 баллов, должны приносить одну сумму в вузы. От 70 до 85 баллов — другую сумму. А от 60 до 70 баллов — третью. В МГУ больше денег принесли — платите преподавателям высокую зарплату. В другие пойдут более слабые студенты — вы получите другие деньги. Хотите, чтобы у вас в университете осталось больше денег? Тогда делайте так, чтобы и к вам поступали высокобалльники.
— Это был 2003–2004-й. Сейчас многие из тех, кто тогда боролся против ГИФО, говорят: почему ты не продавил это дело? Рынок был бы значительно чище. Что такое ГИФО? Это фактически то, к чему министерство образования пришло при Ливанове. Это нормативно-подушевое финансирование, учитывающее качество работы вуза. ГИФО делало это на основе только среднего балла ЕГЭ. Фактически человек, который сдал ЕГЭ на сто баллов, приносил в вуз 200 тысяч рублей; человек, который сдал ЕГЭ на 70 баллов, приносил 120 тысяч.
ГИФО решало ещё вот какую проблему. Сейчас у нас две категории студентов — бюджетники и платники. Это странно и неправильно. Потому что есть масса переходных форм. И вот ГИФО создавал возможность доплачивать к государственному гранту. Если ты от государства получил 50% денег, которых нужно для того, чтобы учиться в вузе, который ты выбрал, то тебе нужно доплатить только остальные 50%, а не все 100%.
— Система ГИФО разрушала многое. Если вы по блату возьмёте слабеньких детей к себе в университет, то вы наберёте меньшую сумму денег. Зарплата преподавателей будет меньше. И тогда объясните вашим преподавателям, почему вы набрали блатеров с меньшими суммами баллов ЕГЭ? И почему они — преподаватели — за это должны расплачиваться? Это была экономическая система, которая губила на корню коррупционные подходы.
Мы три года проводили эксперимент по ГИФО. Потом сменилось правительство и новый министр Андрей Александрович Фурсенко нашел компромиссный вариант. От ГИФО отказались, но ЕГЭ был сохранён.
Игорь Реморенко
Биография:
Родился 11 апреля 1971 года в Красноярском крае.
В 1988 году с серебряной медалью закончил школу.
В 1993 году окончил психолого-педагогический факультет Красноярского государственного университета по специальности «математика» с квалификацией «математик-преподаватель».
С 1991 по 1997 год работал учителем математики, заместителем директора по учебно-воспитательной работе в средней школе № 52 города Красноярска.
В 1997 году перешел на работу в Управление образования администрации Красноярского края на должность главного специалиста по экспертизе и инновационной политике.
С 2003 по 2004 год — координатор программ Национального фонда подготовки кадров.
После административной реформы 2004 года стал заместителем директора Департамента государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования Минобрнауки России.
В 2007–2011 годах возглавлял ряд департаментов в Минобрнауки (Департамент государственной политики и нормативно-правового регулирования в сфере образования, Департамент государственной политики в образовании министерства, Департамент стратегического развития).
В феврале 2011 года назначен статс-секретарем — заместителем министра образования и науки, курирующим правовые вопросы и законодательную работу Минобрнауки.
В конце июля 2013 года освобожден от должности заместителя министра образования и науки и назначен и. о. ректора Московского городского педагогического университета.
В ноябре 2013 года избран ректором МГПУ.
— ГИФО не сработало в силу, так сказать, сложности администрирования этой конструкции. Тем более в ситуации разделённых ведомств (с 2004 года было создано министерство образования и науки и два агентства — Рособразование и Рособрнадзор).
В 2001 году началась глобальная перестройка образования. Летом в нескольких регионах начинался эксперимент по введению Единого государственного экзамена. А к концу года планировалось впервые принять закон о стандартах школьного образования. Министр Филиппов оказался под огнём критики. Ему приходилось раз за разом спокойно и аргументированно объяснять суть перемен.
— Ещё в 1992 году в законе «Об образовании» было записано: «разработать государственный образовательный стандарт». Но его до сих пор не было. Было записано о том, что нужно создать независимую аттестационную службу качества образования. И что? А только одни ля-ля-ля, — рассказывал Владимир Михайлович журналистам.
Его критиков волновало то, что новшества могут радикально изменить школьную программу. Филиппов подчеркивает: радикальных изменений не будет! Российское школьное образование хорошее. Но за последние годы накопилась «масса извращений». Это и репетиторство для поступления в первый класс сильных школ. Многие образовательные учреждения, чтобы подзаработать, открыли платные курсы для подготовки к поступлению в собственные же первые классы. Малышей после детского сада по вечерам родители были вынуждены водить на такие подготовительные курсы. Это было скрытой (а подчас и открытой) формой «поддержки» школы.
С другой стороны, выражаясь фигурально, и «на выходе» из школы существовала подобная система — в сильный вуз без репетитора, и в первую очередь репетитора, работающего в приемной комиссии выбранного института, поступить было невозможно.
Филиппов видит решение этой проблемы в введении профильной старшей школы и Единого государственного экзамена. Министр надеется, что демографический спад, который пришёлся на 2000-е годы, поможет реформировать школу и сократить часть слабых учителей.
— Детей будет на 30% меньше, школы на треть пустые, — говорит он в интервью Марине Иванюшенковой из «Коммерсанта». — И, кстати, нам придётся сократить 700 тысяч учителей за семь лет. Поэтому не будет проблемы устроить детей — любая близлежащая школа обязана принять ребенка, не умеющего читать и писать. У нас на одного учителя в среднем по стране 15 учеников — сделаем 13 учеников на одного учителя, то есть сократим не 700, а 500 тысяч. Но сокращать придётся. Есть ещё один резерв, благодаря которому меньше сократим — не 500, а 300 тысяч, наверное. Это сельские школы. Там 15 или 20 учеников, но сколько было учителей, столько и останется.
Филиппов говорит о повышении зарплат учителей. Причём с размахом — на 20–30% раз в полгода. Да ещё введение надбавок за стаж работы. И совсем смелая для того времени мысль о том, что у директора должна быть возможность платить учителю по своему усмотрению, а не привязывать его зарплату к разряду.
Планировалась серьёзная переподготовка учителей. И в связи с введением старшей профильной школы, и с информатикой и иностранным языком, который по новому стандарту собирались начать преподавать со второго класса. Эх, хорошее было начинание...
Владимир Михайлович напоминает о том, что денег на реформу образования будет потрачено довольно много. В 2000 году 2 млрд рублей ушли на поддержку материальной базы учреждений профобразования — ПТУ, техникумов, вузов. В 2001 году получили ещё 2 млрд дополнительно к текущему финансированию. Из них 1 млрд ушёл на компьютеризацию сельских школ и 1 млрд — на проведение эксперимента по единому госэкзамену.
И как раз в это время стали отказываться от займов Всемирного банка. Китай в начале 2000-х берёт у Всемирного банка почти $10 млрд на развитие системы высшего образования. Россия размышляет о займе $50 млн. 80% этих денег планировалось потратить в Чувашии, Самаре и Ярославле, где отрабатывается новая система финансирования общеобразовательной школы и среднего профобразования. Заметьте, уже тогда понимали, что муниципалитеты далеко не всегда могут обеспечить приличный уровень финансирования школ, а регионы — училищ и колледжей. И не только финансирования, но и управления выделенными школам средствами.
Начинается эксперимент по ЕГЭ. В экспериментальных регионах по КИМам (контрольно-измерительным материалам) выпускники сдают только два обязательных предмета — русский и математику. И три-четыре предмета в зависимости от того, куда будут поступать. Если на научно-технические специальности — физика, химия, биология, например. Гуманитарные — история, литература, иностранный. КИМы ещё очень сырые. Часть А состоит из вопроса и четырёх вариантов ответов. Именно из-за КИМов первого поколения ЕГЭ стали называть угадайкой и шлейф этот тянулся многие годы, когда задания уже стали совершенно по-другому сформулированными.
В начале 2000-х формируется три уровня сложности заданий. Самые сложные — для тех, кто собирается поступать в элитарные вузы, которые в начале 2000-х ещё присматриваются к новой системе и в эксперименте не участвуют.
В связке с ЕГЭ планируется введение государственных именных финансовых обязательств (ГИФО).
— Главная задача — найти замену нынешнему несправедливому платному образованию, — объясняет Филиппов в интервью. — Второе. Если при социализме финансировалась отрасль, то сейчас будет финансироваться человек. Он своими инвестициями будет софинансировать свою пенсию, медицину и образование. Задача ГИФО — найти механизм, как население должно вносить свои деньги в образование. Сегодня ты платишь $1–2 тыс. в год, и как ты учился в школе, неважно, как вступительные экзамены сдал — неважно. ГИФО должны найти более справедливый механизм, как родителям участвовать в оплате образования детей: с учетом школьной успеваемости, результатов единого экзамена и материального положения семьи. Учебные заведения должны получать эти деньги единой строкой. И вуз не должен на 100% зависеть от денег, принесенных ГИФО. Материальная база, коммуналка и прочее должны финансироваться государством. А процветание вуза зависит от конкуренции — кто больше получит студентов с этими деньгами.
И — «вишенка» на торте стремительных перемен — планирование перехода школ на 12-летку. Об этом говорится как уже о решённом факте. Обсуждается отсрочка от призыва выпускников школ, которые заканчивают школу в 18 лет.
Филиппов отшучивается:
— На вопрос о 12-летке я рассказываю такой анекдот. Между двумя университетами супермаркет, на кассе написано: «Не более двух покупок». Подходит студент с горой покупок, и продавец думает: «Если он из левого университета, он не умеет читать, если из правого — не умеет считать. А если он читает и считает, то он невоспитанный нахал». Я сказал депутатам: «Либо вы не умеете читать, поскольку в концепции 12-летки написано: «обучение с шести лет», либо не умеете считать, так как 7 + 11 в нынешней школьной системе равны 6 + 12 в предполагаемой. Но если умеете и читать, и считать, то вы невоспитанные нахалы». Все страны, вводя 12-летку, принимали детей на год раньше.
В стране начинается бурная реформа системы образования...
IQ
