13 января 2021
Ситуация: Угроза распространения COVID-19 привела к новому явлению — внезапному, вынужденному и массовому ограничению социальных контактов. Весной 2020 года с введением в России режима самоизоляции в таком положении оказалось большинство населения страны.
На деле: Изолированные от широкого социума, многие осели в своих квартирах — в одиночестве или в кругу семьи. Добровольно-принудительное существование в замкнутом пространстве изменило самочувствие, привычки и традиционный уклад жизни.
Исследовательницы из НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде Юлия Чилипенок, Ольга Гапонова, Надежда Гапонова и Любовь Данилова изучили, как сказалась на российских женщинах самоизоляция в условиях пандемии COVID-19. Среди исследованных аспектов: как женщины распределяли своё время, работали на дистанте, выстраивали отношения с супругом и детьми, отказывались от старых привычек и приобретали новые, связанные с питанием, здоровьем, красотой и саморазвитием. В условиях, когда семья разом и надолго собралась вместе, именно от женщин во многом зависела адаптация всех членов семьи к жизни в новой реальности. Работа опубликована в журнале «Женщина в российском обществе».
Строго научное определение современной самоизоляции найти сложно. Согласно сайту Роспотребнадзора: «Самоизоляция — это строгий домашний режим, который соблюдается по месту фактического проживания, во время самоизоляции ограничиваются любые контакты с людьми, не входящими в ближайший круг совместного проживания». По описанию это очень похоже на социальную изоляцию, которую словари трактуют как явление, когда человек или социальная группа отторгается от других людей или групп «в результате прекращения или резкого сокращения социальных контактов и взаимоотношений». Похоже, да не совсем.
«Отторгнутые» из-за COVID-19 — это не разлученные с большой землёй полярники, космонавты или моряки, не заключенные в тюрьмах и не добровольцы, отказавшиеся от общения из личных принципов. Всех перечисленных психологи и социологи, в той или иной мере, исследовали. Во второй половине XX века в СССР, например, лабораторно изучалось «сосуществование в замкнутом пространстве малых групп», было выявлено, что длительная изоляция обостряет отношения, увеличивает конфликтность, потребность в уединении, неформальном общении.
Сейчас ситуация специфичная. Обычно выделяют четыре её главные особенности: добровольно-принудительный характер, пребывание в пределах собственного дома (квартиры), как правило — в семейном окружении, неумеренное использование интернета. Учёные из НИУ ВШЭ предположили, что воздействие этих особенностей преимущественно негативное. Гипотезу проверили по итогам анкетирования, проведенного в апреле 2020 года, в период действия в России повсеместного режима массовой самоизоляции.
Анкета содержала 69 вопросов, распространялась через соцсети и мессенджеры Telegram, Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией), Viber, WhatsApp (принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией). Опрашивались жительницы регионов с наибольшей на тот момент долей зарегистрированных носителей коронавируса: Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Московской, Ленинградской и Нижегородской областей.
Всего было обработано 384 анкеты. Объектом изучения стали занятые образованные женщины со средним и выше среднего достатком. Особая страта общества, представительницы которой, в отличие от среднестатистических россиянок, меньше зависят от патриархального семейного уклада, чаще работают в сферах с дистантом, лучше обеспечены материально, имеют больше времени для занятия собой.
Часть женщин, взяв с собой детей и оставив мужей в больших городах, переехала в малые населенные пункты, вероятно, к родителям, — комментируют исследователи распределение ответов на вопросы, где и с кем женщины находились в самоизоляции. Большинство постоянно проживало в городах, но в период ограничений их стало на 10% меньше, на 4% сократилась доля остававшихся с супругом (партнером), а с родителями — наоборот выросла на 5%.
Мотивы переездов — опасение, что в мегаполисах проще заразиться коронавирусом, желание помочь старшим родственникам, забота о здоровье детей, которым «лучше быть “на природе”», и потребность сэкономить на сравнительно дешёвой «деревенской» жизни.
Более половины (52%) перешли на удалённую работу. Однако нравится она им или нет, респондентки не поняли — почти каждая пятая со своим отношением не определилась, как и к перспективе «удалёнки» в будущем.
В главные минусы дистанту поставили размытие границ рабочего времени и нехватку живого общения с коллегами. Основные плюсы: возможность не тратить время на сборы и дорогу, сократить расходы и наконец-то выспаться.
Свыше 50% признались, что получили больше свободного времени, но распорядиться им с пользой многие не захотели — самоизоляция привела их к пассивному образу жизни, лени и апатии.
«Мы не увидели, — говорят авторы исследования, — что женщины стали существенно больше времени тратить на обучение детей или приготовление еды, на учёбу или саморазвитие, на ведение домашних дел, подсобного хозяйства, ремонт и обустройство жилья. Они начали меньше заниматься спортом и меньше уделять времени уходу за собой. Но при этом — дольше “сидеть” в социальных сетях, смотреть телевизор и спать днём».
Впрочем, обобщать не стоит. Участницы опроса, напомним, не среднестатистические россиянки, у которых шансов на лень и праздность не так много в силу более плохого материального положения, более тяжёлой работы и большего количества детей.
Неспособность самоорганизоваться усугубила вредные привычки. К лежанию перед телевизором и чрезмерному «потреблению» интернета добавляется пристрастие к алкоголю (14% стали больше употреблять спиртных напитков), курению (7%) и перееданию (28%).
Для 17% семей всё это закончилось конфликтами. Ссоры, нецензурная брань, тревожность, эмоциональный дискомфорт, раздражение от необходимости быть на виду друг у друга разрушали отношения, провоцировали домашнее насилие.
Однако пагубное влияние самоизоляции на морально-психологический климат в семьях подтвердилось лишь частично. «В силу специфики российского менталитета и прививаемых семейных ценностей, негативные тенденции не получили такого быстрого и кризисного течения, как в зарубежных странах, где после отмены режима самоизоляции резко увеличилось количество разводов» — делают вывод учёные.
Проблемы самоизолированных — поле деятельности для психологов. Клиентов у лекарей душ прибавляется, а сами женщины стали чаще рассматривать психологию как хобби. Традиционные кулинария, красота, мода по-прежнему интересны, но наблюдается «всплеск увлечённости» педагогикой, политикой, изучением онлайн-платформ.
Сохранение ещё одной традиции — походов в парикмахерские и салоны красоты — в самоизоляции от женщин не зависело. Предприятия сферы услуг закрылись, а действовать вопреки запретам рискнули немногие: 92% заявили, что не посещают салонов «подпольно» и не обслуживаются на дому. Рассчитывали на свои силы, а экономия денег работала на семейный бюджет.
В карантин он сократился почти у половины — ухудшение материального положения отметили 40%. Правда, исправить ситуацию пытались далеко не все и разными способами.
В основном, использовали две стратегии: более состоятельные семьи увеличивали доходы, а более бедные сокращали расходы.
В результатах исследования это выглядит так:
40% нашли дополнительные способы заработка;
около 40% — перестали гасить кредиты и оплачивать услуги ЖКХ;
около 20% — обратились в банки за пересмотром условий кредитования;
по 1% опрошенных выбрали социальные выплаты и биржу труда.
Опасение за будущее семейных финансов тревожит каждую четвёртую женщину. По количеству ответов, именно в этом главное негативное влияние вынужденной самоизоляции. Среди позитивных на первом месте (треть опрошенных) — возможность проводить больше времени с семьей.
Многие (37%) никаких плюсов самоизоляции не обнаружили, но сам факт её воздействия налицо. Жизнь изменилась, причем для большинства (53%) — существенно или кардинально.
Ситуация массовой домашней самоизоляции уникальна. Проблема изменения жизненного уклада населения, в том числе женщин, практически не исследована. Негатив и пессимизм, которые высказали больше половины анкетированных, вряд ли остались в прошлом. После опроса минуло более полугода, но вирус в силе, возвращаются ограничения, поводов к мрачным оценкам действительности достаточно.
Такие настроения, вероятно, будут усиливаться и иметь последствия. В этих условиях знать, как пандемия меняет человека и переписывает законы организации общества, — в интересах не только учёных.
IQ
Юлия Чилипенок, профессор, заведующий кафедрой общего и стратегического менеджмента факультета менеджмента НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде
Ольга Гапонова, доцент факультета менеджмента НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде
Надежда Гапонова, преподаватель факультета менеджмента НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде
Любовь Данилова, старший преподаватель факультета менеджмента НИУ ВШЭ в Нижнем Новгороде
