02 декабря 2019
Не все из тех, чей доход ниже порога малообеспеченности, считают себя аутсайдерами. А те, кто чувствует, что прозябают на самом дне, зачастую не могут объективно считаться глубоко бедными. Социолог Екатерина Слободенюк изучила обе группы глубоко бедных россиян. Они оказались мало похожи — и потому поддержка им нужна разная.
В исследовании в первую группу входят глубоко бедные «по доходам». Ее критерий – монетарный: половина медианы среднедушевых доходов по стране. Среднедушевые доходы глубоко бедных (7,5 тыс. руб.) значительно меньше той суммы, начиная с которой россияне могут претендовать на получение статуса малообеспеченного, а значит, и на поддержку со стороны государства (10 444 рубля, II квартал 2018).
Вторая группа – субъективно глубоко бедные. Это те, кто относит себя к двум (из девяти) нижним позициям на вертикали «нищенство–богатство» с одновременным восприятием своего материального положения как плохого.
Основой для такой классификации и изучения групп стали данные мониторинга Института социологии ФНИСЦ РАН (опрос 4 тыс. чел., апрель 2018).
В апреле 2018 года доля объективно бедных россиян составляла 8%, субъективно бедных — 4%. Зона пересечения групп, то есть когда человек одновременно соответствует критериям обеих, очень мала: в первой — 7%, а во второй 15%. Это говорит о том, что в большинстве случаев для людей с наименьшими доходами не характерно «тяжелое переживание повседневности» и наоборот.
Слабо перекликаются и портреты групп. В составе каждой не менее 60% — женщины, все в основном живут в райцентрах, поселках, селах и деревнях. На этом сходство заканчивается.
Группы отличаются возрастом, составом семьи, положением на рынке труда и запросами на социальную помощь.
Объективно бедные сравнительно молоды: треть из них в возрасте 31–40 лет, каждый четвертый (27%) 18–30-летний. Субъективные — наоборот: 38% старше 60-ти, а каждый пятый предпенсионер (51–60 лет).
Источник: расчеты автора исследования по данным Института социологии ФНИСЦ РАН (апрель 2018, N=4000)
Интересно, что у пенсионеров, которые традиционно воспринимаются одними из самых малообеспеченных, больше рисков оказаться среди глубоко субъективно бедных, чем глубоко бедных «по доходам».
Пенсии в России доведены до прожиточного минимума пенсионера. Во II квартале 2018 года он составлял 8 583 руб., а глубоко бедные «по доходам» живут в среднем не более чем на 7,5 тысяч. Опуститься до такой планки пенсионеры могут в одном случае — если на свои скромные доходы содержат неработающих трудоспособных родственников, объясняет Екатерина Слободенюк.
...объективно бедным |
...субъективно бедным |
|
|
Свыше 70% объективно бедных семей — с несовершеннолетними детьми, практически каждая пятая (18%) многодетная, треть — с трудоспособными безработными. Все это ухудшает их и без того плохое финансовое положение.
У субъективно бедных такая нагрузка ниже, но среди них практически вдвое больше семей, где есть зависимые от алкоголя и неработающие пенсионеры. Как результат — дополнительные расходы, сложные отношения и ежедневные проблемы, провоцирующие «тяжелое восприятие жизни и ощущение своего “аутсайдерства”» на фоне окружающих.
Источник: расчеты автора исследования по данным Института социологии ФНИСЦ РАН (апрель 2018, N=4000)
У объективно и субъективно глубоко бедных разное психологическое состояние. Первые, несмотря на минимум денежных средств, большей частью спокойны и уравновешены (41% представителей). Тревожных и апатично настроенных в их рядах около трети (21%, 16%), среди субъективно бедных — половина (35% и 16%). Что еще хуже — субъективно бедные нередко описывают свое повседневное состояние как постоянную злость, агрессию, раздражение (16%, в первой группе — 10%).
Градус стресса зависит в том числе от положения человека на рынке труда. У глубоко субъективно бедных работников оно хуже:
они чаще не оформлены по Трудовому кодексу (67% против 53% глубоко бедных «по доходам»);
их права реже соблюдаются: каждому второму обеспечивается лишь одно-два права из шести (оформление по закону, своевременная и белая зарплата, оплата отпуска/больничного, сверхурочных/переработок и дополнительных социальных благ).
«Отчасти это обусловлено тем, что субъективно бедные реже заняты на государственных предприятиях. В результате чаще сталкивались с опытом длительной безработицы, и таким образом, занимают трудовые позиции более низкого качества», — считает исследователь.
На момент опроса без работы находилась примерно пятая часть трудоспособных в обеих группах, однако причины незанятости у них разные.
Бедные по доходам сравнительно молоды, поэтому «без работы» здесь в половине случаев означает «на учебе» или «в декретном отпуске».
Субъективно бедные в основном не трудоустроены по «иным причинам» (например, не хотят или не могут найти работу), а их безработица, как правило, длительная. Многие живут в сельской местности, где рынок труда ограничен, но дело не только в этом. Проблемы усугубляются из-за небогатого человеческого капитала, то есть невысокого уровня знаний, умений, навыков, недостаточного образования или плохого состояния здоровья.
Так, четверть субъективно бедных не окончили школу, а диплом вуза имеют лишь 13%. Почти каждый третий негативно оценивает свое здоровье. В объективной бедности россиян без общего среднего образования нет совсем, получивших вузовское — 18%. На сложности со здоровьем указывает почти каждый шестой.
Глубоко бедные считают, что оказались в такой ситуации по вине государства и на него же надеются. Абсолютное большинство уверено, что без господдержки им не выжить.
Ждут в первую очередь гарантий справедливой оплаты труда, материальной помощи обеспечения доступа к медуслугам.
Источник: расчеты автора исследования по данным Института социологии ФНИСЦ РАН (апрель 2018, N=4000)
Другие исследования показывают, что те же запросы характерны для населения страны в целом. Но у бедных своя специфика и более того — разные ожидания в разных их группах.
Объективно бедные |
Субъективно бедные |
Повышенный запрос на доступ к медицинским услугам и на прямые материальные выплаты. |
Повышенный запрос на справедливую оплату труда, помощь в трудоустройстве и приобретении жилья. |
Почему? | |
Около 40% группы — россияне старше 60 лет. Подавляющее большинство из них оценивают свое здоровье как плохое и не имеют достаточных средств на лечение (особенно пенсионеры). |
Молодой состав группы (61% в возрасте 18–40 лет) и высокий удельный вес незанятых трудоспособных. |
Глубоко бедные единодушны в желании справедливой оплаты труда, нуждаются в получении образования (главным образом — семьи с детьми) и повышении квалификации. Все это, по мнению автора исследования, «опровергает распространенное суждение об иждивенческих настроениях» малоимущих. В этом же ряду ожидание помощи с трудоустройством — не потребительское «дай», а вынужденный отклик на отсутствие работы на селе.
Непохожесть групп и их отличия в ожидании поддержки — сигналы к тому, что бороться с глубокой бедностью нужно разными способами.
Объективно бедные |
Субъективно бедные |
|
|
Таким образом, материальная помощь — панацея не для всех бедных. Так же как информация о доходах граждан — не единственный ориентир для качественной социальной политики. Причины, приводящие к бедности, слишком разнородны и во многом она продиктована внешними факторами — особенностями локальных рынков труда, недоступностью необходимых медицинских услуг и прочим. Выделять бедных исключительно по деньгам — значит, не достигнуть «той части населения, в которой формируется очаг социального напряжения».
IQ
