Джон Рональд Руэл Толкин — один из главных творцов образа Средних веков в популярной культуре второй половины ХХ — начала XXI столетий. Классик жанра «высокого фэнтези» был по совместительству филологом, профессором Оксфордского университета и тонким знатоком средневековой литературы. О том, как соотносились между собой две эти ипостаси, и что связывало «фантастическое» Средневековье, созданное воображением писателя, и Средневековье историческое, бывшее областью его исследований, рассказывает историк-медиевист Анастасия Ануфриева*.
Хоббит Бильбо Бэггинс, добропорядочный обитатель буржуазного Шира, любитель покурить трубку и владелец респектабельной норы в викторианском вкусе — один из самых известных литературных персонажей, которым по воле автора довелось перенестись из мира, очень похожего на современный, — в пространство средневековых преданий. Его создатель, Дж.Р.Р. Толкин, не скрывал, что ассоциировал с хоббитом самого себя. А значит, отправляя Бильбо в далекий поход за сокровищами дракона, ставил своеобразный эксперимент, как адаптировался бы в средневековом мире современный человек.
Мотив бытовой неприспособленности Бильбо к суровым условиям жизни эпических героев постоянно обыгрывается в начале повествования, но вскоре отходит на второй план. Куда важнее — отличия в подходе хоббита к преодолению встающих перед ним испытаний.
Вместо того чтобы доблестно сразиться с Голлумом или хитроумно убить его, пользуясь своей волшебной невидимостью, он, испытывая жалость к «одинокому, несчастному и заброшенному» чудовищу, предпочитает перепрыгнуть через его голову, увернуться и убежать. Бильбо не желает вместе с гномами воевать за сокровища с былыми союзниками или подобно герою-трикстеру похитить сокровища и дезертировать. Он передает главную драгоценность, кристалл Аркенстон, противоположной стороне, чтобы решить конфликт путём переговоров, при этом сам отказывается от награды, чтобы избежать кровопролития. Хоббит совершает настоящие подвиги, но так и не становится похожим на «правильных» средневековых героев с их беспощадностью к врагам и жаждой славы и богатства.
У Толкина сюжет о современнике, попавшем в мир средневековых сказаний, не стал только поводом для сатиры на пороки своей эпохи, как, например, у Марка Твена в романе «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Напротив, Бильбо способен творчески преобразить «эпический» мир к лучшему и решить задачи, которые «настоящим» героям были бы не под силу.
В свою очередь, и средневековый мир изменяет путешествующего по нему хоббита. Для него, равнодушного к сокровищам и славе, главной ценностью в этом мире являются песни и предания, которые он слышит в долине эльфов. Собственные подвиги важны для Бильбо прежде всего как возможность соприкоснуться с миром легенд — и «досочинить» их на практике в роли действующего лица. Не удивительно, что к концу истории он даже становится настоящим поэтом и сам принимается слагать новые песни.
Эксперимент автора с литературным «путешествием во времени» привел не к конфликту двух миров, а к их органичному и взаимовыгодному сосуществованию. Благодаря движению «туда и обратно», из эпохи в эпоху, возникали новые повороты сюжета, новые образы и новые смыслы. Одновременно с экспериментом на «сказочном» материале, Толкин изучал иные формы диалога современности и средневекового прошлого — уже как ученый-медиевист.
Главной сферой научных интересов Толкина-филолога было исследование знаменитого англосаксонского эпоса «Беовульф». Эта поэма, рассказывающая о сражениях героя Беовульфа с чудовищами, создана, вероятнее всего, на рубеже VII–VIII веков. Это самое крупное сохранившееся поэтическое произведение на древнеанглийском языке, оно включает и отголоски множества более давних преданий.
Толкин перевёл поэму, посвятил ей обширный лекционный курс, а своей декламацией «Беовульфа» производил сильнейшее впечатление на оксфордских студентов (в том числе на поэта Уистена Хью Одена, вспоминавшего об этом спустя десятилетия). Лекцию «“Беовульф”: чудовища и критики» можно назвать своеобразным научным манифестом автора «Властелина колец».
В этой работе Толкин спорил с другими исследователями прославленного эпоса. Подходы к изучению поэмы у его предшественников и современников были сосредоточены на попытках разгадать, из каких источников создатель «Беовульфа» заимствовал те или иные элементы, разделить скрытые в тексте «археологические слои» — от античной поэзии до утраченных варварских языческих преданий или христианской традиции.
Толкин прекрасно ориентировался во всех основных научных концепциях такого рода, актуальных для его времени, и привел в своей работе их подробный обзор. Однако сам он предлагал сместить фокус и рассматривать эпос не как случайное собрание элементов, восходящих к разным эпохам, а прежде всего как целостное произведение, выстроенное создателем в соответствии с его собственными задачами в конкретный исторический момент. Свою идею Толкин проиллюстрировал такой притчей: человек собрал камни, оставшиеся от разрушенных древних зданий, и выстроил башню. Те, кто вскоре пришли осмотреть постройку, увидев, что на камнях можно прочесть любопытные древние надписи, разобрали её до основания, стремясь изучить эти камни. Между тем, человек строил башню, чтобы с её вершины увидеть море.
По этой истории чувствуется, что Толкин ассоциировал себя больше с самим «строителем башни» — автором «Беовульфа», чем с её «разрушителями» — своими коллегами-медиевистами, филологами и историками. Прошлое было интересно ему не как собрание музейных экспонатов, а как мир, полный жизни, где древнее наследие не воспринималось как нечто застывшее и неизменное, а раз за разом переосмыслялось и по-новому использовалось.
Такой взгляд оказался плодотворным не только с позиции литератора — но и как исследовательский подход. Работу Толкина по сей день считают одной из поворотных в истории изучения «Беовульфа», позволивших глубже осмыслить поэму как единое целое и с формальной, и с содержательной точки зрения.
Профессор-сказочник, выдумавший Бильбо Бэггинса, хорошо понимал, что и создатель «Беовульфа» некогда совершал путешествия «туда и обратно», посещая былые эпохи, находя в них древние образы и предания. Но не для того, чтобы бездумно копить эти сокровища, подобно гномам из «Хоббита», или старательно их коллекционировать, как скрупулезные исследователи — современники Толкина. А чтобы творчески их преобразить и создать собственное, принципиально новое произведение. Так же, много столетий спустя, поступил и сам автор «Хоббита».
Книга «Хоббит, или Туда и обратно» и лекция «“Беовульф”: чудовища и критики» были написаны и опубликованы примерно в одно и то же время — в середине 1930-х годов. Увлеченность Толкина мотивами «Беовульфа» отчетливо отразилась в повести о приключениях Бильбо. Источников вдохновения у создателя «Хоббита» было множество — это, например, собрание древнеисландских песен о богах и героях «Старшая Эдда» и карело-финский эпос «Калевала», поэма четырнадцатого века «Сэр Орфео» и «Исландские дневники» прерафаэлита Уильяма Морриса. И все-таки, именно поэма «Беовульф» более, чем все они, повлияла и на основной сюжет, и на многие детали книги Толкина.
Похождения Беовульфа включают два основных эпизода — сражение с «жившим в болотах, скрывавшимся в топях» чудовищем-людоедом Гренделем и битву с драконом, хранителем сокровищ, на которые были наложены древние проклятия. Два главных противостояния Бильбо — это встречи с обитателем подземного озера Голлумом и с драконом Смогом, стерегшим похищенные сокровища гномов.
Гипнотический образ Голлума — «жалкого», одновременно отвратительного и вызывающего сочувствие монстра, по-видимому, родился у Толкина благодаря строкам раннесредневекового поэта, который именовал Гренделя — «муж злосчастливый, жалкий и страшный». Однако до появления «анти-средневекового» героя Бильбо милосердие по отношению к подобному существу было немыслимо.
«Драконова болезнь», безумная алчность, охватившая гномов после обретения сокровищ, родственна губительному проклятию, тяготеющему над золотом дракона в «Беовульфе». Сияющий кристалл Аркенстон становится символом бескорыстия и самоотверженности Бильбо, которые в итоге и спасают героев от мрачного проклятия и делают исход истории благополучным Беовульф же гибнет, и его сжигают на погребальном костре вместе с проклятым золотом.
Переосмысленные образы и сюжеты «Беовульфа» становились для Толкина-писателя «камнями с древними надписями», из которых он возводил собственные башни. С вершины их можно было увидеть и море, и, например, Туманные горы, Сумеречный лес, пылающий Ородруин. А чтобы не рисковать, что его строения будут по камню разобраны бдительными хранителями исторических древностей, он предпочел создать собственное Средневековье с чистого листа — с выдуманной им самим географией, историей, мифологией, системой языков.
Голлум и Смог, Аркенстон или Кольцо Всевластия — все это, безусловно, творения самого Толкина, и в то же время — новые воплощения чудовищ и сокровищ из старинных преданий, не в последнюю очередь, из «Беовульфа». Работа над «Хоббитом» — еще одно путешествие во времени «туда и обратно». Такое же, как некогда совершил вдохновивший Толкина раннесредневековый поэт и какое пережил хоббит Бильбо Бэггинс. Для каждого из них прошлое не было мёртвым и неподвижным, а становилось творческой средой, открывавшей невиданные возможности. Вероятно, потому что все трое были поэтами — творцами легенд.
Повесть-сказка и научный труд, созданные в одно и то же время, были пронизаны общей мыслью и общим импульсом — убежденностью автора в необходимости и неизбежности постоянного перерождения древних преданий. Внутреннего конфликта между Толкином-писателем и Толкином-исследователем не произошло из-за того, что сферой его интересов всегда были воображаемые миры, — и даже историческое Средневековье он изучал именно с такого ракурса.
Этим, может быть, и объясняется то, что его произведения стали едва ли не самым популярным воплощением средневековых образов в наши дни. Ведь именно в пространстве легенд становится возможным по-настоящему глубокий личный диалог каждого из нас с минувшими эпохами, сочинение все новых и новых историй. Наших собственных историй, благодаря которым мы становимся способными в какой-то мере «присвоить» Средневековье.
* Имена персонажей и цитаты из повести «Хоббит, или Туда и обратно» приводятся по переводу Н. Рахмановой, из поэмы «Беовульф» — по переводу В. Тихомирова.IQ
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!