Исторические травмы — войны, репрессии, голод — не исчезают из семейной памяти. Они отражаются в тех правилах выживания, которые старшие поколения транслируют младшим. И все же современные матери дают детям более оптимистичные напутствия, чем в свое время их собственные родители, выяснили исследователи НИУ ВШЭ.
Старшее поколение россиян часто жило с заповедью, сформулированной Солженицыным и Шаламовым в рассказах о лагерной жизни: «Не верь, не бойся, не проси». Болезненный опыт, связанный с историей ХХ века — революциями, войнами, репрессиями, передавался и детям. Родители учили их не слишком доверять государству и не строить больших планов. На их собственной памяти жизнь человека могла перевернуться в любой момент. Поэтому всегда нужны сила духа, терпение, подушка безопасности (запасы еды и денег) и поддержка семьи и друзей. Так у людей сформировалась «ментальность выживальщиков».
Однако сейчас ситуация меняется, отмечают исследователи в статье «Семейные правила выживания: послания детям». В установках, которые дают детям современные матери, проявляется больше оптимизма. «Респонденты видят жизнь своих детей более безопасной и легкой», – отмечают эксперты. Среди важных ценностей участницы исследования называли хорошее образование и профессию, веру в лучшее, этические установки (например, сострадание) и умение отстаивать свои убеждения.
Качественное исследование включало анкетирование 58 женщин (средний возраст 38 лет). Их спрашивали о напутствиях, полученных от старшего поколения, и о советах, которые они дают своим собственным детям. Затем был проведен контент-анализ ответов.
Правила выживания, полученные респондентами от старшего поколения, травмоцентричны. В их основе — опыт переживания трагедий ХХ века: Великой Отечественной войны, репрессий, бедности, голода и пр. Напутствия детям, по сути, оказываются советами, как выжить в этих ситуациях.
Старшие поколения завещали детям «не строить далеких планов, никому не доверять, особенно государству, полагаться, в основном, на себя, на свою семью и друзей» и не показывать слабости и страха, подчеркивают авторы статьи. Нужно делать запасы пищи, тяжело трудиться и не сдаваться. В случае опасности заботиться лишь о себе и своей семье. Честность и верность собственным убеждениям не упоминаются в этих заветах. Нет и установок по поводу ценности профессии.
«В опасном мире, где требуется выживать каждый день, не нужны ни длинная жизненная перспектива, ни этика поведения, ни профессиональные навыки, — комментируют авторы статьи. — В нем главное выжить сейчас». Такие правила создают «ментальность выживальщика» (термин Анны Варга).
Травмоцентричное сознание, по данным исследования, объединяет старшее и среднее поколение. Связанные с ним установки упоминаются чаще всего. Травма, как «проникающая радиация», долго не исчезает из сознания. Стереотипы «выживальщиков» бесконечно воспроизводятся. Возникает замкнутый круг, подчеркивают исследователи: «Выживальщик, в свою очередь, создает культуру общества, то есть своим поведением в нем он и создает опасный мир».
В травмоцентричном сознании сложились алгоритмы выживания в недружелюбном обществе: что делать, чтобы не оказаться в беде и не терпеть лишений.
Война и голод давно закончились, но родители по-прежнему советуют детям создавать подушку безопасности — копить ресурсы. Старшее поколение чаще говорит о запасах еды, среднее — о денежных сбережениях.
И старшее, и среднее поколения рекомендуют не доверять «государству и незнакомцам».
Оба поколения считают, что не стоит просить о помощи. Надо полагаться на самого себя, и это типичная установка общества недоверия.
Традиционные «инструменты выживания» — это терпение, настойчивость, изобретательность и сила воли.
Впрочем, различия между установками двух поколений тоже есть. Так, поколение бабушек говорит о самоограничениях. Современные родители таких советов не дают. «Не надейся, не строй далеких планов», — тоже завет исключительно старшего поколения. Выживальщик, как правило, мыслит на короткую перспективу. «Ему бы день простоять и ночь продержаться, — отмечает Анна Варга. —Именно поэтому продуманной картины благоприятного будущего ни для себя, ни для соотечественников у него в голове нет и быть не может». Среднее поколение смотрит на жизнь не столь пессимистично. Они рассчитывают, что жизнь их детей будет длиннее и благополучнее.
Жизнь в России в течение веков была трудной для подавляющего большинства населения, и поэтому навыки выживания были жизненно необходимы, комментирует Анна Варга.
Из блога Анны Варга: «От тюрьмы да от сумы не зарекайся: каждый мог обнищать или сесть. Главные профессии в Советском Союзе, который наследовал традиции выживания царской России, – врач, портной: в лагере не пропадешь. Детей учили не повторять вне дома то, о чем говорили в семье. Поколения людей вырастали с двойной моралью. В эпоху застоя знаком успешного выживания были еда и вещи, несколько более хорошие, чем у большинства. Ценилось умение приготовить из ничего что-то, сшить, связать, купить что-то дефицитное».
Однако, при всей распространенности этих явлений, исследований влияния исторических травм на менталитет не так много.
Наиболее изученная коллективная травма — Холокост. На его примере можно увидеть цикл травмы, включающий в себя и ментальность общества, и индивидуальные умонастроения: посттравматические расстройства, депрессии, трудности социальной адаптации, отмечают исследователи. В России последствия социальных травм изучены мало. Этому способствовало «официально поддерживаемое убеждение в том, что русские обладают иммунитетом к травме» (см. Мерридейл К. Сознание коллектива: травма и контузия в России ХХ века // «Травма: пункты». М., НЛО, 2009), поясняют исследователи. Такое отрицание переживания острого горя делало затруднительным его изучение.
Важным событием стало появление самого сборника «Травма: пункты». Нельзя также не упомянуть более раннее исследование Кэтрин Бейкер и Юлии Гиппенрейтер «Влияние сталинских репрессий конца 30-х годов на жизнь семей в трех поколениях» (1995). В этой работе было показано, что эмоциональный разрыв с членом семьи, подвергнутым репрессиям, психологически влиял на потомков вплоть до третьего поколения.
А вот темпы смены травмоцентричных установок пока не исследовались.
Общее в предписаниях старшего и среднего поколений — значимость семьи: она дает поддержку. Другие источники поддержки — а они выражены намного меньше — друзья и другие люди.
Мораль, этика, восприятие мира — наиболее значимые предписания, полученные от предков. Поколение бабушек говорило со своими детьми о смысле жизни, смерти и страданий. Современные родители чаще говорят с детьми о надежде, внушают позитивный взгляд на мир. А вот вера, духовность, упорство и тяжелая работа в заветах обоих поколений выражены незначительно.
Ответы двух категорий респондентов существенно различаются в номинации «верность принципам и честность». В предписаниях, полученных от предков, их почти нет. Зато в ответах среднего поколения они выражены отчетливо.
Исследователи также рассмотрели блок предписаний «про навыки и умения». Среди них – тема образования и профессии, советы по решению проблем и общению, рабочая этика.
Выяснилось, что в наставлениях старшего поколения тема образования и профессии появлялась крайне редко. Зато в заветах современных родителей она очень значима.
Коммуникативные навыки (вежливость, уважение к другим и пр.) и вопрос решения проблем (гибкость, способность идти на компромисс) почти одинаково значимы для обеих групп респондентов.
Тема рабочей этики фигурирует только в наставлениях матерей (поколение бабушек не затрагивало ее в наставлениях). Респонденты среднего возраста учат детей «все делать правильно и качественно».
Таким образом, в правилах выживания, транслируемых младшим поколениям, есть своя динамика. Детям дают более гуманные и просоциальные установки. «В картине мира «для детей» пригождаются образование и профессия, ценится сострадание, верность принципам, — пишут исследователи. — Необязательно ограничивать себя во всем, можно надеяться на лучшее».
Тем самым, «ментальность выживальщика» воспроизводится слабее. В сознании людей проявляется некоторый социальный оптимизм, вера в возможность положительных перемен. Так, например, в категории травмоцентрических наставлений наблюдается противоречивая картина. «Видны взаимоисключающие предписания: просить о помощи\не просить о помощи, доверять государству\не доверять государству, — поясняют эксперты. — Вероятно, в этой категории происходят наиболее заметные смены установок».
Если новых исторических травм не случится, есть надежда на то, что потомки, опираясь на новые правила выживания, «смогут изменить общество», резюмируют авторы статьи.
IQ
Авторы исследования:
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!