«Дети из пробирки»: чего боятся россияне

Зачатие детей «в пробирке» (экстракорпоральное оплодотворение — ЭКО) и суррогатное материнство по-прежнему вызывают неоднозначные чувства у россиян. Им кажется, что такие эксперименты могут привести к серьезным изменениям — от генетических до социальных, например, спровоцировать «размывание» родства и института семьи, рассказала Ирина Вопилова в докладе «Представления о вспомогательных репродуктивных технологиях на примере ЭКО и суррогатного материнства».

Вместе с тем, к ЭКО люди относятся терпимее. Ребенка, зачатого in vitro (в пробирке), вынашивает его родная мать, семье ничто не угрожает. А вот суррогатное материнство намного чаще оценивается негативно.

Исследование включало интервью и опросы. Респондентов спрашивали об ассоциациях, которые у них вызывают две технологии борьбы с бесплодием.

Сомнительный эксперимент за большие деньги

«Неестественность», «деньги» и «дороговизна» стали общими ассоциациями для суррогатного материнства и ЭКО.

Мысль о «неестественности» вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) при этом озвучивают сторонники очень разных позиций — например, «дарвинисты» и носители «сакрального дискурса».

Вторжение в процесс зачатия может привести к сбоям природных механизмов, передаче «слабых» генов, говорят «дарвинисты». «Опасения по поводу возможных последствий применения ВРТ активно обсуждаются в СМИ и на тематических форумах, — отмечает Ирина Вопилова. — Но найти данные доказательной медицины о реальных рисках при использовании новых технологий непросто».

Зачатие — это таинство, его нельзя технологизировать и выставлять на продажу, утверждают сторонники «сакрального дискурса». «Респонденты, которые придерживаются такой точки зрения, считают, что при применении ВРТ люди вмешиваются в очень тонкие процессы и могут разрушить что-то неуловимое, но крайне важное», — комментирует исследователь.

В других исследованиях респонденты осуждали превращение ребенка в «товар», а родительства — в услугу по «производству человеческой жизни» (см. Врачи разводят коммерческое и настоящее материнство).

Еще одна ассоциация — «деньги» и «дорого» — акцентирует социальное неравенство. Новые репродуктивные методы доступны лишь обеспеченным людям, отмечали опрошенные.

Возможно, это представление отчасти подкрепляют репортажи из жизни знаменитостей. В России тема «ВРТ-детей» всплывает, например, в связи с Аллой Пугачевой и Филиппом Киркоровым. Мировые издания часто пишут о «ВРТ-детях» Анджелины Джоли, Аль Пачино, Джулии Робертс, Дженнифер Лопес, Николь Кидман, Селин Дион.

Вариант на самый крайний случай

Со вспомогательными технологиями ассоциируются понятия «проблемы», «бесплодие» и «шанс». Тем самым, респонденты все же отмечают положительную роль ВРТ в решении проблем бесплодия. Новые методы считаются реальным выходом из сложной ситуации, когда зачать и родить ребенка естественым путем невозможно.

ВРТ используются, когда:

• есть проблемы с репродуктивным здоровьем. По разным оценкам, 15-20% россиян детородного возраста (до 49 лет) не могут зачать и выносить ребенка без медицинской помощи;
• речь идет о людях немолодого возраста. Нередки поздние браки. Или пары надолго откладывают рождение детей (например, из-за безденежья и отсутствия жилья). Еще один вариант: чайлдфри — сознательно бездетные люди — меняют решение, но слишком поздно (см. об этом Чайлдфри составляют резерв позднего материнства);
• человек одинок — не имеет пары, но мечтает о ребенке;
• детей хотят люди нетрадиционной сексуальной ориентации (входят в организацию лгбт, признанную экстремистской)

И все же издержек у ВРТ слишком много для их нейтрального восприятия. В том числе — такая серьезная, как фрагментация материнства.

«Распределенное» родительство

Распространение вспомогательной репродукции привело к новому раскладу привычных ролей. Понятие «родитель», прежде неделимое, стало «дробным» (см. «Дети из пробирки» меняют представление о родстве).

Одно дело — генетическая мать, кровно связанная с ребенком (у них общие гены), другое дело — гестационная мать («рыночный агент», суррогатная мама). Может быть и социальная мать — та, которая заботится и воспитывает. Отец может быть генетическим и социальным. Такая атомизация традиционного родства и становится причиной неприятия ВРТ в обществе, убеждены многие эксперты.

В то же время, к ЭКО в массовом сознании меньше претензий, поскольку оно не воспринимается как серьезная угроза институту семьи.

Между страхом и счастьем

Различия в восприятии суррогатного материнства и ЭКО проходят по двум основным линиям:

• отмечается разница процессов. В одном случае это оплодотворение. В другом — вынашивание, более длительный процесс, в ходе которого развиваются материнские чувства. В массовом сознании это выражается в опасении, что «мама напрокат» может привязаться к «чужому» малышу. А это ведет к этическим, психологическим и юридическим проблемам;
• провоцируются разные эмоции. В представлении об ЭКО встречаются позитивные ассоциации: «радость», «счастье», «надежда». «Наибольшей же частотой отличаются ассоциации «ребенок, дети» как цель, вероятно, оправдывающая все трудности и издержки», — говорит Ирина Вопилова. Представления о суррогатном материнстве окрашены иначе: появляются ассоциации «страх», «отчаяние» и «безысходность», «нажива», «корысть», «деньги» и «дорого». Отношения между суррогатной матерью и клиентами интерпретируются как напряженные. С ассоциацией «психологически трудно отказаться от ребенка» соседствуют «обман» и «риск» того, что суррогатная мать не отдаст ребенка.

Нет угрозы семье

Суррогатное материнство описывается через ассоциации «чужой человек», «чужое тело», «вынашивать чужого ребенка». По сути, «мамы напрокат» максимально исключаются из семейных отношений. Надо сказать, что и врачи-репродуктологи изначально принимают сторону генетических родителей, а коммерческое материнство рассматривают как работу, предоставление услуг.

Все названные интерпретации суррогатного материнства, по сути, призваны отделить «истинное родство от технически необходимого, но не настоящего», подчеркивает Вопилова. То есть применение ВРТ «освобождается от проблемы фрагментарного родства» и узаконивается как средство поддержания традиционной семьи.

Определяющей считается генетическая связь ребенка хотя бы с одним из родителей. «Привлеченные агенты — суррогатная мать, донор спермы или яйцеклетки — символически отчуждаются от основной семьи как временные исполнители функций», — поясняют авторы доклада. Тем самым, появление новых технологий отнюдь не меняет образа «нормального» родительства.

Новая эксплуатация женщин

Отчасти неприятие суррогатного материнства в обществе связано и с другими опасениями — гуманистического и правового плана. «Новые типы отношений — будь то суррогатное материнство или донорство половых клеток — недостаточно урегулированы юридически, — комментирует Ирина Вопилова. — Это отражается в восприятии ВРТ разными социальными группами». С одной стороны, ситуация характеризуется «в категориях договора, работы, услуг», что вводит новые отношения в привычные легитимные рамки, говорит исследователь. С другой стороны, оказывается, что «риски эксплуатации женщин все же высоки». Такие опасения находят свое отражение в обыденном сознании, заключает Вопилова.

*Выборка качественного исследования составила 177 человек: 85% женщин (средний возраст — 33 года), 15% мужчин (средний возраст — 36,8 лет). Большинство опрошенных живут в городах-миллионниках и имеют высшее образование. В целом были получены 883 ассоциации для ЭКО и 746 — для суррогатного материнства.