21 марта 2016
Александра Московская, директор Центра социального предпринимательства и социальных инноваций НИУ ВШЭ
Помощь социально уязвимым слоям населения — малоимущим, сиротам, пенсионерам, людям с ограниченными возможностями, многодетным семьям, бывшим заключенным, жителям депрессивных территорий — обычно составляет основу работы социальных предпринимателей. Цель их деятельности — не извлечение прибыли для акционеров, а производство общественного блага и улучшение жизни тех, кто в этом больше нуждается. Причем залогом успеха таких социальных инноваций часто считается участие в них представителей самих целевых групп. В России такая практика вовлечения пока встречается редко, что можно отчасти списать на молодость социального предпринимательства: оно было «обнаружено» в стране в 2007 году.
Страновая специфика этого явления выражается в изолированности социальных предпринимателей друг от друга и их ориентации лишь на оказание социальных услуг для платежеспособных клиентов. Это связано с недостаточным развитием рынка негосударственных услуг в социальной сфере, который не тождествен социальному предпринимательству.
Кроме того, в обществе не хватает солидарности и доверия (в том числе к институтам), и поддержка — общественная и институциональная — гарантирована отнюдь не всем социальным проектам. Внимание к детям и инвалидам встречает в обществе наибольшее понимание, рассказала Александра Московская в докладе «Ключевые акторы развития социального предпринимательства в России», состоявшемся на российско-американском тематическом семинаре в НИУ ВШЭ. Доклад опирается на проект Социальное предпринимательство на рынке социальных услуг в России: модели, акторы и способы институционализации» (в контексте Международного сравнительного исследования моделей социальных предприятий ICSEM) (2015 год), проведенный под руководством Московской в Центре социального предпринимательства и социальных инноваций НИУ ВШЭ.
Для исследования на первом этапе были отобраны 206 организаций — победителей различных конкурсов социального предпринимательства (на втором этапе предполагаются глубинные интервью с 45 представителями этой сферы). При сравнении российских социальных предприятий с зарубежными использовалась база данных «Ашока» - международной организации, изучающей и поддерживающей социальный бизнес.
За рубежом социальные предприниматели нередко действуют в рамках НКО, что в ряде европейских стран объясняется «экономикой солидарности». Среди изученных российских организаций 60-70% оказались коммерческими по форме собственности. Можно отметить и неравномерность их распределения: примерно треть их сосредоточена в Москве и Санкт-Петербурге. В двух столицах создатели таких стартапов лучше информированы, больше знакомы с международным опытом, пояснила исследователь. В целом же социальное предпринимательство представлено в 44 регионах России, что выглядит весьма солидно на фоне молодости явления.
Больше всего организаций социального предпринимательства сосредоточено в сфере дошкольного образования (34 организации, рис. 1), поддерживающей терапии для детей (20 представителей), детского досуга (18), легкой и бумажной промышленности (16), образовательной деятельности (15).
Рисунок 1. Специализация организаций социального предпринимательства (число компаний по областям деятельности).
Источник: презентация А.Московской.
Если рассматривать структуру специализации социального предпринимательства в процентах, то также лидирует образование (рис.2, 24%). Далее идут производство (22%, сюда не входит переработка отходов), здравоохранение и социальные услуги (16%), а также досуг (14%).
При этом, если сравнивать с аналогичными видами работы за рубежом, то образованию не хватает практической ориентации. Если в России, по словам Московской, социальные предприниматели понимают под обучением формальное образование, то в других странах акцентируют передачу практических навыков. Это нужно «и для вхождения в новое дело, и для вовлечения в свою работу партнеров и стейкхолдеров».
Рисунок 2. Ландшафт социального предпринимательства в РФ по видам деятельности и целевым группам, в процентах.
Источник: презентация А.Московской.
В целом ландшафт социального предпринимательства в плане специализаций явно расходится с зарубежным (рис.3), в котором образование занимает лишь 4-е место (15,2%) в десятке ведущих сфер деятельности. Лидируют же экономическое развитие депрессивных территорий (19,4%), права человека (18,8%) и гражданское участие (17,8%). На пятом месте — здравоохранение (14,6%).
Рисунок 3. Ландшафт мирового социального предпринимательства по видам деятельности, в процентах.
Источник: тот же.
Среди целевых групп социальных предпринимателей преобладают две совершенно разные группы: это люди с ограниченными возможностями, включая детей (на эту аудиторию ориентированы 30,5% компаний; рис. 2), и дети и семьи с детьми (29%; это вполне социально благополучные семьи). Нуждающиеся люди и социально уязвимые группы (за исключением инвалидов) стали целевой аудиторией лишь у 10% изученных социальных предприятий.
Детальный расклад по количеству компаний, представленных в тех или иных сферах, выглядит так: на инвалидов ориентируются 38 организаций, на дошкольников — 35, на детей с ограниченными возможностями — 24, на малообеспеченных людей — 18, на школьников — 13 предприятий. На местные сообщества и общество в целом ориентируются по 10 компаний (обычно это просветительские или экологические программы).
Такой профиль целевой аудитории социального предпринимательства эксперт объясняет тем, что поддержка детского развития и помощь людям с ограниченными возможностями — это те направления работы, которые встречают безусловное понимание в обществе. Забота о детях и инвалидах относится к широко разделяемым ценностям. Доля же социально уязвимых категорий, низкодоходных групп населения остается небольшой среди адресатов социальных предпринимателей (за рубежом ситуация иная). У других слоев населения, несмотря на высокий уровень экономического неравенства в России, «пока не проявилась солидарность для того, чтобы помогать бедным и социально уязвимым людям, кроме инвалидов», считает исследователь.
В раскладе целевых групп мировых социальных предприятий лидируют сообщества, подчеркнула Московская (рис. 4). В России же не хватает подобной ориентации, хотя работа с сообществами — явный ресурс развития социального предпринимательства.
Рисунок 4. Ландшафт мирового социального предпринимательства по целевым группам, в процентах.
Источник: тот же.
Нехватка доверия и солидарности в обществе сказалась и на социальных предпринимателях. Им свойственен изоляционизм, опора лишь на собственные силы.
Социальным предпринимателям не хватает солидарности и для сотрудничества с целевыми группами. Ведущая модель работы с аудиторией — «оказание услуг клиентам», а не партнерство. За рубежом в социальных инновациях участвуют и сами представители целевых групп, в России же это встречается нечасто. Это может затруднять те преобразования, на которые нацелено социальное предпринимательство.
