На протяжении столетий Россия предпринимала попытки выйти на траекторию устойчивого роста. Но каждая новая попытка модернизации заканчивалась воспроизводством – полным или частичным – традиционных институтов, которые в итоге дестимулировали развитие.
К этой проблеме, по словамАлександра Аузана, не раз обращались русские философы «Серебряного века». В частности, марксист Георгий Плеханов, православный философ Георгий Федотов, Николай Бердяев, прошедший путь от марксизма до православия. Все трое обращали внимание на своеобразный эффект дежа-вю, когда после исторических потрясений или попытки модернизации в России реставрировались традиционные институты. Например, восстановление самодержавия и крепостничества после Смутного времени или события после октября 1917 года.
Александр Аузан описал их фразой Бердяева: «С февраля по октябрь 1917 года перед восхищенным русским взглядом прошли парадом все возможные партии и идеи. И что же выбрал русский человек? То, что имел – царя и державу». Это и есть эффект «колеи». Все происходящее, по словам ученого, приводило к выводу, что причины надо искать в том, что мы сейчас бы назвали «институтами». Ведь отличие российского самодержавия от европейского абсолютизма и крепостного права от феодальной зависимости есть не что иное, как институциональные причины.
Анализ траекторий развития разных стран не дает однозначных ответов о причинах устойчивого прогресса одних и отсталости других. Возможно дело в ошибке первоначального институционального выбора. Так, расхождение траекторий развития Англии и Испании вXVII-XIXвеках можно объяснить формированием разных институтов налогообложения. В Англии налоговая система контролировалась парламентом, в Испании – королем. Но, как показывает практика, даже принятие схожих решений не гарантирует устойчивого роста.
Александр Аузан обращается к гипотезе Норта-Уоллиса-Вайнгаста. Согласно ей, отсталость скорее является закономерностью, а развитие исключением. Переход к развитию очень сложен, требует специальных условий и занимает «не менее пятидесяти лет чистого времени». Наконец, отсталость и развитие – это разные социальные порядки, а не последовательные фазы, когда за отсталостью непременно идет развитие.
Реализация потенциала инновационного развития зависит не только от институциональных реформ, но и от изменений в культуре. Переход на более высокую траекторию экономического развития (или модернизация) связан с «направленным сдвигом» социокультурных характеристик, добиться которого можно средствами образовательной и культурной политики.
Для современной России поиск решения особенно актуален, поскольку прежний общественный договор «стабильность в обмен на лояльность» себя исчерпал еще в 2008 году, отметил Аузан. В 2014 году произошел «серьезный сдвиг в структуре социального контракта», который требует поиска нового общественного договора между властью и обществом.
Комментируя выступление Александра Аузана, ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов отметил, что вынужденное выталкивание из «колеи» не всегда ведет к положительному результату (саму «колею» Кузминов определил, как «совокупность концепционных издержек перехода на новый набор правил в соотношении с накопленным капиталом, человеческим и денежным»).
Правда в ХХ веке, по словам Кузьминова, появился новый фактор модернизации – это массовый творческий или, как говорят сегодня, креативный класс – люди «для которых порождение нового – это смысл жизни и образ жизни». Доля креативного класса постоянно растет, и этот процесс становится самостоятельным стимулом модернизации.
См. также:
Модерн vs Модернизация
Россияне не верят в предпринимательский успех
Инновациями в России заведует государство
В подписке — дайджест статей и видеолекций, анонсы мероприятий, данные исследований. Обещаем, что будем бережно относиться к вашему времени и присылать материалы раз в месяц.
Спасибо за подписку!
Что-то пошло не так!
